≈     Главная      Об авторе и трудах      Книги     Статьи и доклады     ≈

≈     Воспоминания     Экспедиции      Документы      Письма    ≈

                                    ≈     Фотогалерея      Аудио      Видео       Мои гости     ≈

≈     Творческие связи     ≈

Новое время, №23, 1995, с. 34-35 Татьяна Чередниченко Парадокс Алексеева

Я почти не надеюсь, что из списка соискателей Государственной премии России в области литературы и искусства высокая комиссия выберет Эдуарда Ефимовича Алексеева — музыковеда-этнолога, чьи работы стали этапными в современной отечественной фольклористике.  Не надеюсь, поскольку до сих пор фольклористика в нашей культуре находится на грани выживания, подобно малым народам.

Между тем в нынешней России все народы превратились (или вот-вот превратятся) в "малые" — теряющие традиции и даже просто численность.  Во всяком случае, комплекс национальной притеснённости (характерная черта этносов, предчувствующих вырождение или, скажем мягче, испытывающих тревогу за коллективное будущее) наблюдается сегодня от Москвы до самых до окраин.  Государственное внимание к этнографическим и этнологическим исследованиям в таких условиях могло бы хоть сколько-нибудь противостоять разрушительной психологии управляемой глобальности (в экономической политике, в социальных программах, в культурной стратегии).  Вот почему — независимо даже от действительно выдающихся научных и просветительских достижений — я бы присудила Госпремию фольклористу Алексееву, раз уж его труды на неё выдвинуты.  Кстати, последнее обстоятельство обнадеживает.

Итак, представим учёного — совсем кратко.  Как это делается в справочных изданиях.  В данном случае и сухая "объективка" говорит сама за себя.  Эдуард Алексеев, якут по национальности, учился в Московской консерватории.  Уже около 30 лет работает в Институте искусствознания, что в Козицком переулке.  Докторскую диссертацию защитил достаточно поздно, уже имея несколько фундаментальных монографий.  И как раз за ту, что стала основанием для присуждения высшей учёной степени, был удостоен премии Всесоюзного конкурса музыковедческих работ им. Б.В. Асафьева (1991).

Впрочем, не работа за письменным столом главенствует в жизни учёного, а практическая деятельность по собиранию и сохранению фольклора, по этнологическому просветительству у нас в стране и за рубежом.  Алексеев с 1987 года член Международного Совета по традиционной музыке ( International Council for Traditional Music).  Так мировое научное сообщество признало двадцатилетние усилия редактора-составителя серии нотных записей и комментариев "Из коллекции фольклориста" и музыкального редактора 60-томной серии "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока".

Его же монографии были первыми (и остаются уникальными) в отечественной науке трудами, в которых фольклорные памятники не просто описываются, не просто музыковедчески анализируются, но ставятся в контекст фундаментальной науки и культуры.  Для меня остаётся неувядаемо эвристичной книга "Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни)" (Москва, 1976).  Мало того, что в ней впервые (и, кажется, этого опыта никто больше не повторял) собраны разножанровые памятники одной из наиболее архаичных сохранившихся фольклорных культур, — эти памятники рассмотрены с точки зрения универсалий народного мышления.  Здесь всё открывает новые горизонты:  в частности, идея о "зонном звуке" (наиболее архаичное музицирование не знает точной высоты звука, но это не означает "фальшивости" пения;  просто музыкальное мышление оперирует не количествами, а качествами, строя из этих качеств в высшей степени сложную и наполненную мировоззренческим смыслом музыкальную структуру).  И продолжение первой монографии, в котором её идеи спроецированы на ранний фольклор народов, живущих на разных континентах, — книга "Раннефольклорное интонирование. Звуковысотный аспект" (Москва, 1986) тоже стала вехой на пути понимания культурной эры, когда коллективный слух (да и мышление в целом) "работал" качественными, а не количественными категориями.

Когда погружаешься в этот уникально-органичный музыкальный мир, становится мучительно больно за чуть ли не бесцельно прожитые тысячелетия.  Попыткой избыть, рационализировать или даже позитивно-практически использовать эту боль стали книги Алексеева, в которых обсуждаются судьбы фольклорного наследия в ХХ веке:  "Фольклор в контексте современной культуры. Рассуждение о судьбах народной песни" (Москва, 1988);  "Нотная запись народной музыки: теория и практика" (Москва, 1990).

Парадокс книг (да и вообще всей деятельности Алексеева) состоит в том, что сам-то исследователь абсолютно современен и ничуть не страдает архаизаторскими культурно-научными комплексами.  Междисциплинарные подходы, комплексное моделирование — эти точки опоры ввёл в нашу музыкальную этнологию именно Эдуард Алексеев.  Он являет собой тип учёного, тип человека, на который "малые народы" (в том широком понимании, которое, к сожалению, закладывает в нынешнюю ситуацию индустриальная действительность, особенно такая дисгармония, как в России) могли бы возложить свои надежды.  Он — "билингва", одинаково правильно ведущий себя и в горизонте глубинных народных традиций, и в современной цивилизации;  он соединяет в себе культурные времена.  Разумеется, это не повод для присуждения премий, поскольку главной премией являются наши собственные перспективы.  Если, конечно, мы захотим и сможем их реализовать.

≈     Главная      Об авторе и трудах      Книги     Статьи и доклады     ≈

≈     Воспоминания     Экспедиции      Документы      Письма    ≈

                                    ≈     Фотогалерея      Аудио      Видео       Мои гости     ≈

≈     Творческие связи     ≈