воспоминания -
memories

≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈

≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈

≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈

КАК ПОЛТОРА ЕВРЕЯ¹ ПО ШЁНБРУННУ² ГУЛЯЛИ, или FASCHINGSSCHWANKS AUS WIEN³

Памяти Григория Львовича Головинского⁴

Наброски сценария

"Ну что, птенчики, сидите? Сидите, сидите!", — проходя мимо, доброжелательно адресовался к нам председатель Иностранной комиссии Союза композиторов Владимир Леонтьевич Щербак.

Мы с Гришей Головинским в который уже раз сидим на диване перед кабинетом Хренникова⁵ и ждём решения судьбы. MEDIACULT⁶ прислал нам приглашение в Вену на симпозиум "Новые типы музыкального поведения молодежи в индустриальном обществе". Похоже, стране (СССР) — и нам с нею — в индустриальное общество рано. Но за два дня до начала симпозиума действие стало раскручиваться стремительно, как в остросюжетном фильме:

"...За окном душная пятница, конец рабочего дня. Большинство научных сотрудников ИИИ⁷ на дачах. Бездачным героям фильма спешить некуда. Неожиданно в дирекцию звонят с улицы Неждановой⁸ . Там только что прозвучал звонок из Международного отдела ЦК КПСС. Просили немедленно доставить музыковедов Головинского и Алексеева на Старую площадь⁹ . За героями в Козицкий переулок, расположенный в двух кварталах от Союза композиторов, в панике посылают хренниковского персонального шофёра. Без двадцати пяти пять героев проводят в специальную комнату в ЦК и предлагают ознакомиться с "Правилами поведения граждан СССР, выезжающих в командировку за рубеж". Герои едва успевают подержать в руках увесистый документ эпохи...

...Утро субботы. Герои дефилируют по улицам едва не самой блистательной музыкальной столицы мира. Они пока одни. Лишь в понедельник в дверь в студенческом общежитии Высшей школы музыки, куда их поселили, тихонечко постучат. Молодая соотечественница, аспирантка из Праги, попросит на время, пока она устроится в гостинице, оставить у них свой чемодан...

...Глубокая ночь. Проникнув на пустынную территорию Shönbrunn’а, герои дивятся садово-парковой архитектуре и тому, что стоящая в кустах полицейская машина не гонит их от дворца, где Габсбурги целых два столетия задавали придворные балы...

..."Дважды Бетховен, или "Заводной апельсин"¹⁰ и рок в подвале" — так должны были бы называться заключительные кадры неснятого фильма.

Ибо утром, когда цены в кинотеатрах ещё не заоблачны, герои устремляются восполнить пробелы своего кинематографического образования. Они попадают на ещё неотшумевший "Вудсток"¹¹ и на стэнликубриковский "Заводной апельсин", в котором сцены эротического насилия идут под музыку Бетховена.

А поздним вечером ещё один шок расширяет представление советских музыковедов о героическом венском классике. Па–а–а–ам, татарарáм пам папáм пам... — запредельный грохот главной темы Пятого фортепианного концерта попросту оглушает наших героев. Они впервые вживую видят священнодействующего диск-жокея в убежище-подвале молодёжного рок-клуба. Впечатление усугубляется растворяющимися в грохоте и табачном дыму разнополыми телами, в умиротворённых позах расположившимися на бетонном полу...".

Это вам не на диване в хренниковской приёмной сидеть!

Камарилья

Как случилось, что в сентябре 1972 года полтора московских еврея оказались в Вене — перевалочном пункте для отъезжающих в Израиль — и доложили социологической общественности, какую музыку предпочитает советская молодёжь?

Дело в том, что они являлись членами "камарильи". Термин был введён разъярённым Б.М. Ярустовским¹² , неизменно отстаивавшим политику партии на музыковедческом фронте. Даже в какой-то степени её вырабатывавшим. Попросту говоря, аргументированно информировавшим ЦК об отклонениях от генеральной линии. Его выступления на обсуждениях рукописей обычно начинались словами: "Я работу не читал, но у меня есть замечания...". Далее следовало идеологическое зубодробление.

"Камарилья" не спускала Борису Михайловичу ни одного огреха, случавшегося ввиду поверхностного знакомства с обсуждаемой рукописью. Первым на амбразуру бросался Гриша. Его дружно поддерживали Марина Сабинина¹³ и Нона Шахназарова¹⁴ . Пытался встрять и я. Мои желторотые наскоки почему-то особенно обижали Заслуженного деятеля науки. Обстоятельность гришиных аргументов и научно-общественные заслуги Марины и Ноны отчасти его сдерживали. Зато уж мне БМ беспрепятственно создавал сомнительную репутацию в руководящих инстанциях. Казалось бы, уже отошли в прошлое наши баталии, а сотрудники института, побывав на совещаниях в Отделе культуры ЦК, спрашивали, что я такое сделал Ярустовскому, что он опять уделил часть своего выступления моей персоне.

Ярустовский обладал способностью озверять всех, с кем соприкасался. Когда-то он несколько месяцев побыл директором нашего института, после чего даже обычно приветливые гардеробщицы не могли без содроганий слышать его имени. Последствия нашей с БМ взаимной неприязни не однажды возникали на гришином и моём жизненном пути. Но жизнь полна парадоксов...

Маленький эпизод с длинным названием и "бипом", заменяющим непечатное

В ту памятную пятницу наше выездное дело было срочно представлено в соответствующую комиссию ЦК и, как гласит молва, её Председатель высказался в привычной партийно-руководящей манере: "Какой х..нёй [запоздалый bip] эти ребята занимаются, не знаю. Но вы говорите, Ярустовский против? Их надо послать". После чего и случился описанный переполох на Неждановой и в Козицком.

Объяснение, почему наш венский вояж вдруг оказался возможным, было простым. Когда-то Ярустовский трудился в цековском Отделе культуры, а будущий руководитель Выездной комиссии работал под его началом и, очевидно, хорошо на всю жизнь это запомнил. Гриша же Головинский был терпелив, но горяч. (Рассказывали, что однажды в трамвае он — надо сказать, довольно щуплый — ринулся с кулаками на какого-то крупногабаритного антисемита.) Когда сомнений в том, что венская поездка срывается, уже не оставалось, Гриша по наводке Таисии Николаевны, бессменного хренниковского секретаря, позвонил своему бывшему соученику, тогда уже очень влиятельному, Родиону Щедрину. Тот связался со Старой площадью. Ну а дальше — см. начало...

Без страха и упрёка, или Ещё немного о Головинском

Несмотря на разницу в возрасте, я временами осторожно подтрунивал над чрезвычайно педантичным Гришей. Но внутренне всегда чувствовал себя его учеником. Не столько в музыковедении, сколько в жизни. Он и формально тоже чуть не стал моим педагогом, но этого, к сожалению, не случилось.

Я учился в десятом классе ЦМШ¹⁵ , когда со второго полугодия нам ввели новый предмет — факультативный курс анализа музыкальных форм. Его вёл Гриша, любимый аспирант В.А. Цуккермана¹⁶ . Фамилию Алексеев молодой преподаватель, конечно же, должен был запомнить, так как в классном журнале постоянно отмечал моё отсутствие. Весна, звавшая на подвиги во имя любви, времени на анализ не оставляла.

Наша окончательная встреча произошла в конце 1960-х. Отчасти роли поменялись. Я уже был довольно опытным учёным секретарём Сектора музыки народов СССР, а Гриша только недавно пришёл к нам в институт новым сотрудником. Вероятно, он был слегка обескуражен моим всемогуществом. Я представлял к открытию и закрытию так называемые "план-карты" и от меня в какой-то степени зависела судьба мнс (младших научных сотрудников) и снс (старших научных сотрудников, как правило докторов наук).

Надо заметить, что оценка эффективности труда велась во ИИИ не по свежести мысли, а по листажу. Мнс'ы обязаны были представить 4 печатных листа в год (или 5, если были кандидатами). Нормой несчастных снс-докторов были 8 п.л. В год по книжке! Энштейн с его краткой формулой вылетел бы в два счёта. Резкие и энергичные умственные движения, грозившие поколебать нашу не слишком передовую науку, были противопоказаны. Глаже всего через дирекцию проходили труды, тщательно пережёвывающие музыкальную фактологию. Меня спасало секретарство — оно засчитывалось в листаж.

Вскоре после гришиного появления на Козицком и началась наша музыкально-социологическая эпопея. И именно она привела нас в Вену...

Лапиниада

Однажды после заседания сектора ко мне подошёл приятный молодой человек почти моего возраста и представился сотрудником Исследовательского отдела Гостелерадио Павлом Гуревичем. Молодой человек предложил включиться — не может быть! — в хозрасчётную тему. Тема — "Музыка на радио и ТВ". Деньги давало Гостелерадио СССР. Гуревич руководил рабочей группой. В группу входили молодые психологи и социологи, а также программисты-математики. Не было только музыковедов.

Хозрасчёт в науке, да ещё сугубо непроизводительной, окутывала загадочно-романтическая дымка. Я затрепетал под дуновением времени. Но, зная за собой некоторую легкокрылость, для "остойчивости" предложил включить в творческий коллектив Гришу. И пошло-поехало...

ЭВМ! (то есть попросту компьютеры, но ещё громоздкие, как небольшое стадо шкафов). Вычислительный Центр Академии Наук! (там мы арендовали "машинное время"). Перфокарты с их замысловатыми кодировочными ключами! (кстати, я тоже изобрёл один такой ключ, пирамидальный, но вовремя запатентовать не догадался). И так далее, и тому подобное...

Всё продолжалось ровно до того дня, когда на Гостелерадио председателем пришёл Лапин¹⁷ . Согласно официальной хронике, это случилось 17 апреля 1970 года. Последовало стремительное искоренение крамолы. Для начала новая метла двинулась по стопам Петра Великого. Под страхом отлучения от эфира телеведущим было приказано сбрить бороды. Среди первых жертв пали три музыковеда — Леонид Переверзев¹⁸ , Вячеслав Щуров¹⁹ и я. Все трое предпочли не бриться. "Фольклорная кинопанорама", вот-вот готовая запуститься, пошла без меня. Замечу, правда, что "идеологическая борьба на парикмахерском уровне" велась не очень последовательно. Когда брадобреечный пыл чуть поостыл, на экраны просочился очень бородатый музыкальный критик Андрей Золотов, просвиридовская²⁰ ориентация которого оказалась как нельзя более кстати...

Однако, вернёмся к нашей с Гришей предвенской истории. Исследовательского отдела на Гостелерадио словно не бывало. Но не удалось в дверь — мы решили проникнуть с заднего входа.

Под эгидой МММК

МММК — это Московский молодёжный музыкальный клуб, к руководству которым легенда и бессменный его председатель Григорий Фрид²¹ , в числе других музыковедов, привлёк Гришу, Нону Шахназарову и нашего общего друга Володю Зака²² . Одно из заседаний Клуб посвятил музыкальной социологии и мы получили возможность обкатать в благодатной и благодарной аудитории разработанную нами звучащую анкету, в которую смело включили — наряду с композиторами-классиками — пьесу по-прежнему не жалуемого Веберна и босса-нову Квинси Джонса. (В последствие в анкету добавились “Come Together” Леннона и Маккартни, тогда ещё далеко не сэра, и аутентичная фольклорная песня.)

Работали мы совместно с психологами. Да не с простыми, а военно-космическими. Один из них был очень опытен, второй очень молод, но зато в офицерской форме. Роли распределились сами собой. Я поскакал, лихо генерируя идеи. Гриша приводил плоды скакания в членораздельно-систематический вид. Георгий Михайлович Зараковский²³ погружал их в психоконцептуальные глубины, Володя же Волохов²⁴ обеспечивал статистическую проработку.

Звучащую анкету мы сработали по чешскому образцу — вдохновились трудами Карбусицкого²⁵ , который по итогам "Пражской весны" к тому времени уже оказался в ФРГ. Что же касается классификации слушателей музыки, то до нас дошла — сквозь дырку в железном занавесе — теодорадорновская²⁶ концепция, которую мы тоже частично приспособили к делу.

Позднее наш коллектив разросся. Пришли МГУ’шники — социолог Эльмара Фаустова и математик Пётр Андрукович. Постепенно втянулись Женя Андреева²⁷ , сотрудница ВКНМТ²⁸ , и супруги-звукотехники из нашего института Света Хáрькова и её муж Анатолий Черных. На полном и абсолютном альтруизме они служили нашему общему и, казалось бы, безобидному делу. С тяжёлой звуковоспроизводящей аппаратурой мы разъезжали по самым разным аудиториям. Побывали даже на сборном пункте у наголо стриженых и насмерть травмированных новобранцев. Обнаглев, я попытался прокрутить анкету на выездном заседании Секретариата Союза композиторов РСФСР в Суздали. Номер не прошёл. Тот же Родион Щедрин, к тому времени Председатель Союза, пресёк это одним лишь недоумённым взглядом. Короче говоря, мы носились по Москве, не замечая, что оттепель не вечна и с идеологических сосулек будет капать не долго.

И действительно — стражи идеологической девственности не дремали. На невинный, как e2 — e4, ход "Советской музыки", напечатавшей нашу коллективную статью²⁹ , основанную на материалах венского доклада, орган ЦК КПСС "Советская культура" отреагировал, как в гроб вколотил, — "Белые пятна и чёрный ящик"! Понятно, что зловещий ящик функционировал здесь отнюдь не в качестве кибернетического термина, как это было в статье. Но это было и не важно. Важнее, что саркастическая заметка появилась без подписи. Эффект проистёк немедленно. Воссиявшая было утренняя звезда советской психомузыкальной социологии закатилась как минимум на 10 лет.

Но это было позже. А пока мы только собирались в Вену. Там, возможно, уже догадывались, чем всё может кончиться (Лапин-то в качестве Чрезвычайного и полномочного посла СССР в Австрии уже поработал). Потому-то MEDIACULT так настойчиво бомбардировал Союз композиторов приглашениями на наше имя. И мы с Гришей безнадёжно сидели у хренниковского кабинета с этими приглашениями в руках.

А остальное вы уже знаете.

В заключение немного о меркантильном

В умопомрачительные венские магазины, как и в элегантные кафе, мы не заглядывали. По естественным причинам. Катастрофически не хватало времени и — вы правильно догадались — марок, которые вместе с заранее заказанными (спасибо Щербаку!) билетами нам выдали в Союзе композиторов. Между бесплатными официальными и полуофициальными застольями мы питались, по советско-туристскому обыкновению, в нашей студенческой обители, вполне сошедшей бы за номер-люкс в отечественной гостинице. Обходились без горячего, ибо европейские розетки не желали иметь дело с нашими карманными кипятильниками, а мой экспромт-эксперимент с разогреванием в горячей ванне шпротных банок оказался малорезультативным.

От "Медиакульта" мы получили в изящных конвертиках по довольно значительной (по нашим представлениям) сумме на текущие расходы. Но почти все эти деньги оставили в небольшом магазинчике в центре Вены. Мы забежали туда перед заключительным банкетом, чтобы подобрать к загодя купленным в Москве костюмам по модному галстуку (поскольку не без основания сочли, что наши прежние могут скомпрометировать родную лёгкую промышленность). Галстуки в ошеломляющем количестве были выложены перед нами. Когда священнодействие подбора было закончено, оказалось, что пара галстуков, тонко гармонировавших нашим пиджакам, не просто дороги, а головокружительно дороги. Но отступать было поздно. Кстати, наш патриотический поступок не остался незамеченным на банкете, о чём нам с доброй улыбкой дали понять.

Вообще, надо сказать, полуторам евреям в австрийской столице было оказано трогательное и ненавязчивое внимание. Мы были для тамошних социологов первыми и на долгие ещё годы единственными советскими коллегами, которых трудно было причислить к "музыковедам в штатском"³⁰ . А мы с Гришей при каждом удобном случае щеголяли потом венскими галстуками и подаренными Блаукопфом³¹ при прощании паркеровскими авторучками с изящными надписями — Grigory Golovinsky и Eduard Alekseyev

Примечания

¹ Автор данных заметок, в отличие от Г.Л. Головинского, еврей наполовину.

² Sсhönbrunn — летний императорский дворец, украшение Вены, в которой, впрочем, и прочих архитектурных украшений предостаточно.

³ "Faschingsschwank aus Wien" — фортепианный цикл Шумана, в России более известный как "Венский карнавал» (op. 26, 1839). Имеет подзаголовок "Phantasiebilder" (Фантастические сцены). Название происходит от fasching (южнонемецкое) — масленница, карнавал; и schwank — шутка, забавная выходка, буффонада, фарс; а также (в ХIII-ХVI вв.) сатирический рассказ.

⁴ Головинский, Григорий Львович (18.II.1923 - 20.IX.2002) — первоклассный музыковед, наводивший мосты с этномузыкознанием через широко понятую тему "Композитор и фольклор". Кристальной души человек. В тексте часто просто Гриша.

⁵ Хренников, Тихон Николаевич (1913-2007) — руководитель Союза композиторов СССР с 43-летним стажем, кандидат в члены ЦК КПСС.

⁶ MEDIACULT (Internationales Forschungsinstitut für Medien, Kommunikation und kulturelle Entwicklung) — небольшой, но результативный венский исследовательский центр, изучающий новые коммуникационные технологии в искусстве и музыкальный рынок.

⁷ ИИИ — Институт истории искусств Министерства культуры СССР (ныне Государственный институт искусствознания). Находится в Козицком переулке в центре Москвы. В Козицком — для многих равнозначно "в Институте искусствознания".

⁸ Улица Неждановой (сейчас снова Брюсовский переулок) — здесь располагаются Союзы композиторов СССР и РСФСР и Всесоюзный дом композиторов. На Неждановой — в соответствующем контексте означало "у композиторов".

⁹ Старая площадь — там находился комплекс зданий ЦК КПСС.

¹⁰ "Заводной апельсин" ("Clockwork Orange", в другом переводе "Оранжевый часовой механизм", 1971) — эпохальный фильм Стэнли Кубрика, насыщенный классической музыкой в немного осовремененной интерпретации.

¹¹ "Вудсток" ("Woodstock: 3 Days of Peace & Music", 1970) — получивший "Оскара" трехчасовой документальный фильм, снятый на собравшем 450 тысяч зрителей рок-фестивале, который проходил летом 1969 года близ маленького городка в штате Нью-Йорк. Как пишет Русская Википедия, этот фестиваль "обозначил несколько знаковых событий — конец эры хиппи, начало "сексуальной революции" и начало движения 'шестидесятников'".

¹² Ярустовский, Борис Михайлович (1911-1978) — музыковед, заслуженный деятель искусств РСФСР, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории и старший научный сотрудник сектора музыки ИИИ. Основная специализация — оперная драматургия и музыка XX века.

¹³ Сабинина, Марина Дмитриевна (1917-2000) — последний музыковед, имя которого значится на мраморной доске блестящих выпускников Московской консерватории; доктор искусствоведения, автор книг о Шостаковиче и Прокофьеве, дочь выдающегося генетика Дмитрия Анатольевича Сабинина (1889-1951), загубленного тоталитарной системой.

¹⁴ Шахназарова (Мелик-Шахназарова), Нелли (Нона) Григорьевна (род. 1924) — музыковед и философ, специализирующийся на проблемах музыкальной эстетики. Никогда и никому ни давала повода заподозрить, что её родной брат — очень крупный партийный работник.

¹⁵ ЦМШ — Центральная музыкальная школы-десятилетка при Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского.

¹⁶ Цуккерман, Виктор Абрамович (1903-1988) — легендарный в музыкальных кругах профессор консерватории, один из основателей (наряду с Л.А. Мазелем) советской школы музыкального анализа. Не путать с В.С. Цукерманом, уральским социологом, опубликовавшим к тому времени книгу "Музыка и слушатель. Опыт социологического исследования" (М., 1972), на которую мы с Головинским и его ученицей Люсей Богуславской написали рецензию в журнал "Советская музыка" (1974, № 7).

¹⁷ Лапин, Сергей Георгиевич (1912-1990) — член ЦК КПСС, кавалер шести орденов Ленина.

¹⁸ Переверзев, Леонид Борисович (1930-2006) — культуролог и музыковед, исследователь джаза и мирового музыкального фольклора. Заведовал лабораторией философии и дизайна образования в Институте Новых Технологий.

¹⁹ Щуров, Вячеслав Михайлович (род. 1937) — видный музыковед-фольклорист, профессор Московской консерватории, доктор искусствоведения, однопартник автора (сидели за одной партой в ЦМШ).

²⁰ Свиридов, Георгий (Юрий) Васильевич (1915-1998) — настолько же талантливый и "самобытно претворяющий многовековые традиции русской певческой культуры и органично сочетающий их с современной стилистикой" (Иллюстрированный Энциклопедический Словарь), насколько дезорганизующий председатель Союза композиторов РСФСР (мнение большинства членов Союза).

²¹ Фрид, Григорий Самуилович (род. 1915) — композитор, писатель, художник, ветеран войны и многое другое. Создатель и руководитель Московского молодёжного музыкального клуба при Всесоюзном доме композиторов.

²² Зак, Владимир Ильич (1929-2007) — доктор искусствоведения, специалист по массовой песне и творчеству Шостаковича. Плюс к тому блистательный пародист, мастер слова — устного и печатного (см. его публикации в сетевом журнале "Заметки по еврейской истории".

²³ Зараковский, Георгий Михайлович (род. 1925) — один из основоположником российской эргономики и инженерной психологии, член Международной академии проблем человека в авиационных и космических системах, лауреат премии Госкомоборонпрома РФ. Его жена Вера Васильевна Фурсенко работала редактором Музфонда (сведения почерпнуты в online-сервисе "Hübners Who is Who").

²⁴ Волохов, Владимир Фёдорович — совсем молодой военный психолог, тогда уже разработавший свою ПШЛ-анкету (ПШЛ — психологическая шкала личности).

²⁵ Карбусицкий, Владимир (Vladimir Karbusicky, 1925-2002) — чешский музыковед, занимавшийся музыкально-социологическими исследованиями в Карловом университете в Праге. Структуралист, впоследствии успешно работавший в Гамбурге.

²⁶ Теодор Адорно (Theodor Ludwig Wiesengrund, 1903-1969) — немецкий философ и социолог. Известен и своими музыковедческими работами (см.: Теодор Адорно. Избранное: Социология музыки. — М.-СПб., 1998), а также "концептуальным неприятием технократической рациональности и тоталитарного мышления". Сейчас, как добавляет Википедия, адорновские идеи становятся вновь популярными в связи с подъёмом радикально-антиглобалистских настроений.

²⁷ Андреева, Евгения Доновна (род. 1945) — одна из трёх (вместе с Наташей Ржавинской и Леной Новик) сотрудниц славной музфондовской Фольклорной редакции, организационного подкрепления ВКНМТ; ныне заведует сектором живой традиционной культуры Российского НИИ культурного и природного наследия. Ржавинская, Наталья Евгеньевна (род. 1943) — неизменный редактор-соавтор большинства моих рукописей. Новик, Елена Сергеевна (род. 1936) — многоопытный редактор издательства "Восточная литература", ныне видный этнограф, доктор исторических наук; трудится в РГГУ, специализируется на сибирском шаманстве.

²⁸ ВКНМТ — Всесоюзная комиссия по народному музыкальному творчеству Союза композиторов СССР, которой автор 20 лет руководил на общественных началах.

²⁹ Э.Алексеев, В.Волохов, Г.Головинский, Г.Зараковский. На путях исследования музыкальных вкусов // Советская музыка, 1973, № 1.

³⁰ Музыковед в штатском — в лексиконе советских композиторов что-то вроде "музыковед, пользующийся протекцией КГБ".

³¹ Курт Блаукопф (Kurt Blaukopf, 1914-1999) — директор-основатель MEDIACULT’а, видный австрийский бетховено- и малеровед. Автор работ по музыкальной социологии, досконально проследивший её историю и предысторию (см.: Курт Блаукопф. Пионеры эмпиризма в музыкальной науке. — Спб.; 2005). Родился, как выяснилось, в Черновцах (Австро-Венгрия — Румыния — СССР — Украина).