документы - documents
≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈
≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈
≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈
≈ Творческие связи ≈
ВСЕСОЮЗНАЯ ФОЛЬКЛОРНАЯ…
Е.Новик, Э.Алексеев
В апреле 1972 года в Союзе композиторов СССР была создана Всесоюзная комиссия по народному музыкальному творчеству. Сейчас многое в нашей жизни до неузнаваемости изменилось. Выросли поколения фольклористов, которым аббревиатура ВКНМТ ничего не говорит. И потому в канун 40-летия со времени зарождения Комиссии нам захотелось вместе с участниками и свидетелями её дел осмыслить вклад, который она внесла в отечественную музыкальную фольклористику.
С этой целью мы подготовили и разослали небольшую анкету, которой была предпослана краткая преамбула:
ВКНМТ (1972-2012): Взгляды извне и изнутри
В новелле Акутагава Рюноскэ «Ворота Расёмон», по которой снят фильм Акира Курасава, показания свидетелей преступления оказываются несовместимыми. Но вместе они что-то проясняют. Мы надеемся, что были причастны к менее мрачным событиям и что суждения о них будут не столь разноречивы.
Мы обращаемся ко всем, кто знал Комиссию не понаслышке, с просьбой поделиться своими мыслями о ней. Для ориентировки предлагается некий план. Вовсе не обязательно высказываться по всем его пунктам, но если Вы будете придерживаться этого плана и пронумеруете отклики на соответствующие разделы, нам будет легче подготовить наши коллективные воспоминания к публикации в Интернете.
Со стороны виднее, а изнутри увлекательнее. Мы постараемся не сглаживать оценок. Надеемся, что их удастся так или иначе сгармонизовать.
Итак, 12 вопросов, на которые мы получили ответы, сгруппированые в 12 разделов…
1. ЧТО ПОРОДИЛО ВСЕСОЮЗНУЮ КОМИССИЮ. КТО И КАК БЫЛ К ЭТОМУ ПРИЧАСТЕН.
На мой взгляд, Всесоюзную комиссию породило роковое упущение советских идеологов. Если бы они знали, какую творческую мощь и человеческую преданность коллегам-фольклористам и своему делу попускают, — тут же бы закрыли и воздали всем нам по полной… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
У истоков стоят наши учителя. Для меня, прежде всего, А.В.Руднева. Её коллеги по фольклорным комиссиям (и СК СССР и СК РСФСР) приходили в КНМ (кабинет народной музыки Московской консерватории — Э.Е.) на наши отчеты и обсуждения. Потом это всё перетекло в работу комиссий. Только там мы, молодежь, могли в полной мере познакомиться со старшими коллегами. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
К сожалению, на этот вопрос не могу ответить, ибо мое знакомство с Комиссией было связано с более поздними временами, с началом 80-х годов. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Пофамильно не знаю. Но предполагаю — кто-то исторически мыслящий из правления СК СССР. Возможно, Тихон Хренников. А “идеологами” явно были Е.Гиппиус, В.Гошовский, Э.Алексеев. Возможно, и И.Земцовский. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
Порождение Всесоюзной Комиссии по народному музыкальному творчеству (ВКНМТ) обусловлено было возникшим несоответствием между неизмеримыми богатствами музыкального фольклора народов СССР и состоянием музыкально-фольклорной работы в cоюзных и автономных республиках, где фольклорной деятельностью хотя и занимаются разные организации, но ни в одной из них музыкальный фольклор и этномузыкология не являются профилирующей областью работы.
Решение о создании ВКНМТ было принято Секретариатом Правления СК СССР во главе с председателем Союза композиторов Т.Н. Хренниковым, а также причастной к этому событию инициативной группой ведущих музыковедов-фольклористов Москвы, Ленинграда, союзных республик, утверждённой Секретариатом СК СССР в качестве Бюро Комиссии.
Учреждение ВКНМТ как Центра (координирующего, объединяющего и направляющего) музыкально-фольклорной работы внутри СК СССР вполне закономерно соотносится с известным афоризмом Михаила Глинки: «Создаёт музыку народ, а мы, композиторы, её только аранжируем». (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск).
Я думаю, что сама жизнь вызвала необходимость создания ВКНМТ — организации, которая смогла бы: 1) объединить музыковедов-фольклористов всего Советского Союза, 2) помочь им в осуществлении их планов по организации экспедиций для сбора музыкально-этнографического материала, его обработки, исследования и последующей публикации. Инициативу её создания и руководство ею взяли на себя Э.Е. Алексеев, Б.И. Рабинович, В.М. Щуров, Ф.М. Кароматов, Е.С. Новик… ( другие имена не могу вспомнить). (Зоя ТАДЖИКОВА, Нью-Йорк).
К сожалению (а может быть, в некоторых отношениях к счастью), я не «варился» в среде московских музыкантов и фольклористов. В то время всё, что было за пределами Москвы и Ленинграда, считалось — почти официально — периферией. Подобно брызгам от фонтана, до нас могли изредка долетать лишь некоторые подробности из «центра», практически не задевая «за живое» и не оставляя следа. Очевидно, именно поэтому многие стороны деятельности и «борьбы» ВКНМТ за жизнь и за идеи мне так и остались неизвестны. По этой причине я не смогу осветить большинство пунктов анкеты. И эгоистично остановлюсь только на тех, которые являются важными именно для меня. Наверное, поэтому мой вариант ответов будет самым неинтересным и малосодержательным. Но всё же пусть и он будет.
На первый вопрос правдиво и исчерпывающе ответить, конечно, не смогу; сам бы хотел узнать эту историю в подробностях из первых рук. Рождение ВКНМТ прошло мимо меня, и я «получил» её уже «готовенькой». (Евгений ЕФРЕМОВ, Киев)
2. КАК Я ОКАЗАЛСЯ/ОКАЗАЛАСЬ ВТЯНУТЫМ/ВТЯНУТОЙ В ОРБИТУ ВКНМТ.
Втянула меня в фольклор Маргарита Львовна Мазо, я со второго курса работала в руководимой ею лаборатории фольклора Ленинградской консерватории. После каждой экспедиции у нас было два отчёта — в консерватории и в Ленинградском отделении Союза композиторов на Герцена, 45, так что о направленности деятельности Фольклорной комиссии знала. На этнографические концерты и отчётные сессии Фольклорной комиссии Союза композиторов СССР, а также фольклорные конференции, которые проводились в Москве в Доме композиторов на Неждановой 10/12, я попала как участник экспедиций консерватории и сотрудник Лаборатории фольклора. И после, работая в Белгороде, а потом в Харькове, привозила на этнографические концерты Фольклорных комиссий СССР и РСФСР русские коллективы: Староверовка, Шебелинка; позже на конференцию по многоголосию в Воронеж в 1989 году — свои любимые Берестовеньки. Наверное, всё-таки, это были концерты фольклорной комиссии СК РСФСР, потому что украинские коллективы, насколько я помню, привозили на концерты и записывали на фирме «Мелодия» София Иосифовна Грица (Киев) и моя коллега Лариса Ивановна Новикова… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
В трудное лично для меня время Анна Васильевна Руднева отправила меня в Дилижан на семинар. За что я до сих пор благодарю всех причастных к этому решению. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
… я знал про Комиссию от моего отца, Миндии Жордания, который часто упоминал Комиссию и, насколько я помню, участвовал в разных её мероприятиях. Так как отец скончался в 1979 году, а я начал свои контакты с Комиссией в 80-е годы, то мы никогда вместе не принимали участие в её работе. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Впервые услышала и выступила с отчётом по экспедиционной работе на Памире в 1975 году, будучи студенткой ИТК факультета ГМПИ им. Гнесиных (ныне Российская Академия Музыки). После успешного «крещения» ежегодно принимала участие в работе Комиссии, представляя Таджикистан. (Гулджахон ЮССУФИ, Эстония).
Как член Союза композиторов Украины и его фольклорной секции. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
В орбиту ВКНМТ я была втянута двумя притягательными силами:
а) московской, так как там проходила с 1960-х годов основная часть моей творческой жизни: аспирантура под руководством Евгения Владимировича Гиппиуса, защита кандидатской диссертации в Московской консерватории, самая тесная дружба с коллегами-этномузыкологами, контакт в публикации работ с редакторами журналов «Музыкальная жизнь», «Советская музыка», издательства «Советский Композитор» и т.д.;
б) белорусской, поскольку для нас с моей консерваторской наставницей Лидией Сауловной Мухаринской там открывался больший простор музыкально-фольклорной деятельности с дополнительными возможностями стратегической направленности. Правда, последние были трудно осуществимы в громоздкой системе Академии наук БССР (место моей работы), а также в жёстком учебном процессе Белгосконсерватории (место работы Л.С. Мухаринской). (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск).
Как я попала в орбиту ВКНМТ — точно не могу сказать. С Эдуардом Ефимовичем я познакомилась годом раньше на конференции в Софии, осенью 1971 года. Так что мог быть такой путь. А, может быть, в Фольклорную комиссию я попала потому, что занималась старинной музыкой, а медиевисты всегда были близки с фольклористами.
Во всяком случае, я бывала на многих конференциях, которые проводила Комиссия, даже иногда выступала, хоть и не фольклорист. Тем не менее точки соприкосновения обнаруживались по ряду проблем, в частности, в сфере отношений устной и письменной традиции. Мне приходилось быть оппонентом на защитах диссертаций по фольклористике (в том числе на докторской защите Эдуарда Ефимовича). К фольклористам я отношусь с очень большим уважением и даже восхищением, потому что они занимаются музыкой, которая каждый раз как бы заново рождается, в которой чувствуется биение живого пульса. Отчасти именно эта достоверность, которая есть в фольклоре, привлекла меня и в старинной музыке. В 60-70-е годы очень остро чувствовалась «эфемерность» отдельных музыковедческих теорий, их некоторая произвольность. Понимание весомости подлинного факта, подлинного материала открыла мне работа с рукописями партесного многоголосия ХVII—XVIII вв. (Нина ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ, Киев)
…Сижу «на двух стульях»: история зарубежной музыки и народное музыкальное творчество. И всё благодаря ВКНМТ. Мой учитель Феодосий Антонович Рубцов рассказал мне в Ленинграде о Вашей Комиссии, и первая же встреча с Вами оказалась роковой. Я встретила людей, близких мне по духу, по крови. Это Вы, Эдуард Ефимович, Болеслав Исаакович Рабинович (светлая ему память), Евгения Доновна Андреева, Наталья Николаевна Гилярова, Вячеслав Михайлович Щуров и другие. И жизнь закипела! Семинары, конференции, концерты в Доме музыки, где фольклорные коллективы Куйбышевской тогда области шли наравне с республиканскими. Всё фонтанировало… Идеи, идеи, идеи… Так наша область вошла в орбиту ВКНМТ. На региональные фольклорные концерты приезжали из Эстонии, Москвы и Ленинграда, а фольклорные ансамбли из Четырлы, Старого Вечканова, Султангулова, Усманки выступали в Доме музыки и записывались на «Мелодии». (Инна КАСЬЯНОВА, Самара)
О Комиссии впервые услышал от своего консерваторского учителя, под руководством которого состоялись мои первые фольклорные экспедиции, Владимира Александровича Матвиенко. Врезалось в память название «Фольклорная комиссия», а также фамилии — Алексеев, Ржавинская и Новик. Потом В.А. Матвиенко и Е.И. Мурзина (она читала нам лекционный курс по музыкальной фольклористике) побывали на одном из семинаров молодых фольклористов (кажется, в Литве); вспоминаю какие-то обрывки их впечатлений. И вот, благодаря Владимиру Александровичу и его рекомендации, я тоже впервые участвовал таком семинаре. Кажется, это был 3-й семинар, и состоялся он в Доме творчества композиторов «Репино» под Ленинградом (в году 1974 или 1975). (Евгений ЕФРЕМОВ, Киев)
3. ВЗГЛЯДЫ, КОТОРЫЕ МЫ РАЗДЕЛЯЛИ (если разделяли).
Прежде всего для меня — это поиск и радость обретения звукоидеала, предельно развитой (для этого локуса) фактуры и качества звучания у того или иного исполнительского состава, умение раскрыть певческие возможности, достигнуть творческого результата на концерте, на записи. Это увлечение и творческая работа, вкус к которой мне привился как раз на этнографических концертах Комиссии. И конечно, приверженность к музыкальной диалектологии, — сейчас в Киеве это направление возглавляет Ирина Клименко: мелогеография украинского и восточнославянского фольклора. (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
По-моему, мы все разделяли страстный интерес к народной музыке, хотя были и люди, которые, наверное, ставили карьеру выше. Как и полагается, мы часто спорили, так что страсть к полемике мы точно разделяли. Мы также были все заинтересованы сравнительными исследованиями (может, не все, но многие). После знакомства с этномузыкологией Запада я понял, что на Западе на сравнительный метод смотрят косо, но могу заявить, что живя и работая на Западе уже 17 лет, я так и остался представителем сравнительного изучения традиционной музыки. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Разделяли: — не в смысле “разделения”, а в смысле объединения! (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
В объединяющей (или сближающей) основе наших взглядов лежит самобытно-новаторская интонационная школа академика Асафьева, прямо утверждающего, что его общемузыковедческий метод и концепция были им осознаны на базе музыки устной традиции, т.е. народной музыки, принципиально интонационной как язык и как тип культуры.
В этом свете примечательной представляется мне учреждённая в начале 1990-х годов Союзом композиторов СССР премия имени академика Асафьева за лучшую музыковедческую работу, лауреатами которой стали три этномузыколога: Э.Е. Алексеев (за книгу «Раннефольклорное интонирование»), С.И. Грица (за книгу «Украинская песенная эпика»), З.Я. Можейко (за книгу «Календарно-песенная культура Белоруссии»). (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск).
У меня никогда не было возражений в отношении деятельности ВКНМТ и противоречий с её руководством. (Зоя ТАДЖИКОВА, Нью-Йорк).
4. ЧТО ВСПОМИНАЕТСЯ ЧАЩЕ ВСЕГО.
Смешные случаи, общение. Иногда вспоминаю и рассказываю как анекдот случай после отчётной сессии 1976 года, в октябре, когда участникам предложили банкет в кафе Союза композиторов, насколько помню, оно было в подвальном, но уютном помещении. Банкет был оживлённый, предоставляли слово фольклористам из республик, которые исполняли песенные тосты, официанты меняли блюда и напитки. Но вот слово взял Женя Кустовский, и они с Женей Ефремовым затянули что-то бесконечно тоскливое из русских протяжных песен. Возмущённая официантка «огрела» их взглядом и холодно отчеканила: «Пьяных песен просьба не петь!»
Помню, в программе этой же сессии Женя Кустовский презентовал своё увлечение авторской песней — ансамбль под гитару, пели Визбора и Ланцберга, и мы это тоже обсуждали…
Благодарна!!! За приглашение на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1985 году — оно поступило из Союза композиторов СССР, от фольклорной комиссии. Тогда я впервые привезла в Москву фольклорный ансамбль Харьковского университета — своё двухлетнее фольклористическое детище (наш ансамбль был в Украине вторым после киевского «Древа» Е.Ефремова)
С теплом вспоминаю конференцию (или семинар?) молодых фольклористов в Рузе, снежную зиму в лесу, когда Вы, Эдуард Ефимович, поставили цель перезнакомить и подружить фольклористическую молодежь республик Союза, которая уже тогда (это до начала 90-х годов, по-моему) бредила исполнением фольклора (такое сейчас называют исполнительским фольклоризмом), предлагали создать творческое объединение на этой основе. И как мы танцевали литовскую польку (и не одну), слушали пение и музицирование друг друга, а Женя Ефремов ночами дописывал диссертацию, чтобы поработать над ней утром с руководителем — Игорем Мациевским. Помню, тогда мы проверяли лингвистическую гипотезу латышей и литовцев о том, что если вслушиваться только в сочетания согласных звуков, русскоязычному человеку можно понять латышскую или литовскую речь… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Дилижан (семинар по машинным аспектам алгоритмического анализа музыкально-фольклорных текстов) и концерты. Дилижан — незабываемое время. Обилие впечатлений (научных более всего), знакомств и дружба, сохраняющаяся поныне. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
Я особенно хорошо помню наши горячие споры о возникновении многоголосия. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Встречи, конференции, настоящее, не стеснённое формальными рамками творческое общение, удивительно тёплая и в то же время деловая атмосфера, концерты... (Моисей БОРОДА, Германия)
1. Возможность общения. 2. Субсидии на командировки, в частности, на фольклорные экспедиции.
Одно из незабываемых впечатлений — фестивали народной музыки республик. В частности, Софья Иосифовна Грица и я вели концерт фольклорной музыки Украинской ССР (кажется, это было в зале Чайковского). Слушал также азербайджанских музыкантов (инструменталистов) в том же зале. Год не помню: где-то 1982-84 (помню, что до Чернобыля). (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
В Москве — помещение (офис) ВКНМТ со штатными работниками из наших дружественных коллег — Болеслава Рабиновича, Евгении Андреевой, Натальи Ржавинской. Находившийся на Садово-Триумфальной улице в одном здании с издательством «Советский композитор» и гостиницей Союза композиторов, офис ВКНМТ являлся для нас сверхпритягательным помещением, куда все мы слетались, как в родовой Дом. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск).
Воспоминания о том времени и тех событиях разномасштабны. Это прежде всего сама Фольклорная комиссия, люди, в неё входившие, затем — то физическое пространство (в Воротниковском переулке), где она располагалась. Здесь абсолютно отсутствовал официоз, это была зона истинной свободы, лёгкости и сердечности общения. Иначе и быть не могло: ведь фольклористы по самой своей природе свободолюбивы (и может быть в те годы были и самыми вольными).
Понятно, что Комиссия не могла не привлекать самых разных людей. Там бывали и этнографы (например, И.В. Поздеева из МГУ), филологи (матлингвист С.Е. Никитина из Института языкознания), музыковеды разной специализации, в том числе с математическим уклоном (как М.Борода) и др. Общение с ними вело к новым встречам, расширяло круг интересов. Ведь именно личные контакты являются самым лучшим способом приобретения информации. Приведу пример. Сейчас уже не помню через кого именно (может быть, через друзей М.Бороды) мне удалось попасть в МГУ к В.В. Налимову — совершенно незабываемое переживание. Его идеи сыграли важную роль в моей научной жизни. И, конечно, я помню, что этим я отчасти обязана ВКНМТ. (Нина ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ, Киев)
Чаще всего вспоминаю конференции и семинары, которые обогащали меня интересной и полезной информацией, расширяли мой профессиональный кругозор. Именно здесь, благодаря интереснейшим докладам и выступлениям видных ученых-фольклористов из союзных республик, исследователей народного музыкального творчества народов, населяющих огромную территорию бывшего СССР, я смогла непосредственно познакомиться с их музыкальной культурой, обычаями и нравами. (Зоя ТАДЖИКОВА, Нью-Йорк).
На фольклорные концерты первого Всесоюзного фестиваля «Композитор и фольклор» было приглашено много народных музыкантов из разных республик. Мы с Г.В. Беляевым находились в замешательстве: не знали, куда их всех расселить, так как мест в гостиницах не было. Все эти события происходили в декабре 1978 года, знаменитого своими сорокоградусными морозами. И вот южных музыкантов, легко одетых, с инструментами, которые также боятся холода, в лютый мороз мы в конце концов расселили на областной турбазе под Комсомольским спуском в 15-20-тиместные номера.
Их решила записывать фирма «Мелодия» в Доме актера. С утра до самого позднего вечера гудел этот зал фольклорными мотивами. Фестиваль подходил к концу — шёл пятый или шестой день. Естественно, запись началась поздно и продлилась далеко за полночь. Самое смешное, что в сорокоградусный мороз у нас заглох последний автобус, ждавший артистов у Дома актера. Я в полном отчаянии. В час ночи, в жуткий холод, выбегаю на перекресток. Не знаю, на что я тогда рассчитывал, просто выскочил, так как нужно было что-то делать. Недолго постояв в совершенной растерянности, я услышал стук колес трамвая, как раз двигавшегося в нужном направлении. Приблизившийся трамвай оказался совершенно пустым. Я проголосовал, и водитель, остановив его, открыла дверь. Я взволнованно объясняю: «Девушка, милая, вот такая ситуация: там 40 раздетых музыкантов из Еревана. Они проехали столько стран и континентов… подождите, дорогая!». Она ответила: «Подожду». Я помчался обратно в Дом актера: «Ребята, милые, скорее собирайтесь, трамвай ждёт!» Они, совершенно не показав своего южного темперамента, оделись, выстроились в цепочку и каждый, войдя в вагон, с почтением поздоровался с вагоновожатой, которая, несмотря на лютый мороз, всё же не закрыла дверь. Когда мы, вусмерть замерзшие, добежали до турбазы, нас ждали фрукты, зелень, отварное мясо и сухое вино. Словом пир горой…
Другая история приключилась во время проведения огромнейшего хорового концерта, в котором принимали участие все хоровые коллективы Самары и Тольятти. На это событие приехали Л.Мери, В.Тормис, В.Калистратов и другие. Тогда Тормис сказал: «Мы, прибалты, знаем, что такое Хор, но никогда не думали, что в Самаре может быть такая хоровая культура!»
Гости жили в гостинице «Волга». И как-то Мери, Тормис и Калистратов решили пройтись от Дома актера до гостиницы. В районе площади Славы они столкнулись, что называется, с нашим «советским реализмом» и ощутили на себе действие поговорки «улица полна неожиданностей». На их глазах милиционер предпринимал попытку задержать двух злоумышленников, задумавших ограбить девушку, но он явно не отличался физическими способностями. Наши благородные высоченные прибалты кинулись помогать блюстителю закона и помогли задержать преступников. Тут подоспело подкрепление, и, поскольку они участвовали в этом деле, их тоже препроводили в ближайшее отделение милиции. Несчастной же девушке удалось убежать, и наши герои оказались без основной свидетельницы. А так как подкреплению сообщили, что там «иностранцы бьют наших», Мери и Тормиса, говоривших с подозрительным акцентом, забрали в милицию. Сообщил нам обо всем произошедшем примчавшийся Калистратов. Мери после всех этих событий в шутку сказал: «Теперь я знаю, зачем я приезжал в Самару — побыть в милиции»…
Но это к слову, а если говорить серьёзно, то для многих Самара (тогда Куйбышев) запомнилась как значительный культурный центр. Лэнарт Мери, став президентом Эстонии, оказал нам неоценимую услугу — прислал архив М.И. Чувашёва из Эстонии в Старую Шенталу… (Владислав НИКИФОРОВ, Самара).
… С Тихоном Николаевичем Хренниковым, который был тогда Председателем Союза композиторов СССР, при поддержке местных и московских энтузиастов в Куйбышеве начали проводить Всесоюзный фестиваль «Композитор и фольклор», на который съезжались композиторы и творческие коллективы со всех концов страны.
«Мы очень любим приезжать в Куйбышев, любим приходить к Вам на факультет, для Вас петь, потому что мы Вас очень полюбили. Мы Вам желаем всегда быть такими радостными, такими светлыми, какими Вы бываете, когда мы с Вами встречаемся…», — написал тогда в книге почётных гостей Авиационного института Дмитрий Покровский, руководитель прославленного Ансамбля народной музыки Союза композиторов России.
Сколько именитых гостей прибывало в Самару на эти Всесоюзные фестивали! Мы вместе с членом Союза композиторов СССР музыковедом Инной Александровной Касьяновой сумели привлечь к творческим контактам композиторов Москвы, Ленинграда, союзных республик — С.Слонимского, В.Тормиса, В.Калистратова, И.Ельчеву, Н.Сванидзе, К.Хачатуряна, Ю.Буцко и др., подняли все учебные и академические самодеятельные коллективы области на участие в хоровом празднике, посвящённом творчеству эстонского композитора Вельо Тормиса, — сейчас это кажется фантастикой!
Композиторы вместе с хорами музыкально-педагогического факультета не только побывали на фольклорных праздниках в отдалённых уголках области, но и провели множество творческих встреч, открытых уроков, мастер-классов. После этого Вельо Тормис не один раз удивлялся: «У нас в Прибалтике слову «хор» придаётся особое значение, но мы не могли предположить, что у вас оно так же значительно. Создаётся впечатление, что весь город поёт»…
А как было приятно, когда я с хором Авиационного института полностью выучил его хоровые этюды, ноты которых он мне подарил! Это было записано на Центральном радио, я это услышал. И он это услышал.
А история такая. Находясь на отдыхе, я услышал вдруг хор, который поёт его этюды. Я как-то очень насторожённо к этому отнёсся, ведь ноты подарил он мне, просил исполнить. И вдруг… поёт какой-то хор. А потом объявили, что поёт куйбышевский хор, руководитель Владимир Ощепков. Это было здорово. Я позвонил Тормису, оказывается, он тоже слышал. Правда, он мне сделал одно замечание. «Всё очень хорошо, но мне бы хотелось, чтобы вы на нашем, на эстонском языке спели». Потом мы ещё встречались и был у нас концерт на музыкальном факультете. Мы исполнили многие из его произведений. Так рождались творческие связи.
На одну из организованных ВКНМТ научно-практических конференций по фольклору, которая проходила в Грузии, вызвали музыковеда-фольклориста Инну Касьянову, директора Самарской филармонии Гилария Беляева и меня как председателя правления хорового общества. В Кутаиси собрались композиторы, фольклористы и музыковеды из разных городов. После одного из заседаний несколько человек, в том числе и куйбышевцев, пригласили в горы, в одну очень интересную грузинскую семью. У них было 9 детей — 8 сыновей (один из них погиб) и одна дочка. Отец, директор школы в этом селении, убедил всех своих детей получить педагогическое образование. Дальше он разрешил им идти учиться куда угодно. И вот, все они педагоги. Когда отец ушёл на пенсию, старший сын стал директором школы. Среди них были кандидаты наук и те, кто ещё какой-то вуз закончили.
Столы накрыты прямо на свежем воздухе в горах. Дом стоит громадный, на каменных опорах, и там вся семья: дети, внуки. Все они очень музыкальны: играют, поют — домашний концерт устроили. Потом вошли в дом и сели за столы. Встаёт старший сын и говорит: «Я прошу вас, дорогие друзья, выпить за нашего дорогого Автандила. Видите, одно место у нас свободно. Это место Автандила. Вот он, посмотрите». Открывается занавеска — во всю стену портрет красивого грузинского парня. Студент пединститута приехал родителей проведать, а на обратном пути в горах автобус упал в пропасть, разбился.
Все встали, подняли бокалы. Художественный руководитель узбекской филармонии негромко произносит: «Алаверды». Потом берёт плоскую чашу, держит вертикально и начинает петь песню, посвящённую их погибшему сыну. Поёт так, что у всех слёзы на глазах. Потом слово берёт Эдуард Алексеев, руководитель Всесоюзной комиссии по фольклору: «Когда и где могло быть такое, чтобы мусульманин в христианском доме сидел за одним столом и мог так плакать по усопшему христианскому сыну? Давайте выпьем за дружбу народов»… Такая вот была история. (Владимир ОЩЕПКОВ, Самара).
Всесоюзный фестиваль «Композитор и фольклор» собрал в Куйбышеве сонм творческих имен и коллективов.
Представьте себе картину: в безвестное село Петровку Борского района едет вереница комфортабельных автобусов, заполненных художественными коллективами, работниками культуры, преподавателями, студентами, и, главное, композиторами, музыковедами, фольклористами… Подобного культурного нашествия сельчане отродясь не видали. Почему в Петровку? Да потому что там всех многочисленных гостей ждут друзья, подготовившие для встречи клуб. Родили идею этого фестиваля и живо, эмоционально её осуществили руководитель Всесоюзной фольклорной комиссии Э.Алексеев и его заместитель Б.Рабинович, дирижер Г.Проваторов, декан музыкально-педагогического факультета В.Ощепков, директор филармонии Г.Беляев, руководитель Дома народного творчества В.Никифоров и, тогда молодые, а сегодня известные и признанные композиторы С.Слонимский, А.Эшпай, В.Тормис, Л.Мери.
Вспоминается цикл телевизионных передач «Фольклорная панорама», который мы делали с большой любовью. Вёл её Эдуард Ефимович Алексеев, а готовили материалы мы с Инной Александровной Касьяновой. Нам вместе пришлось исколесить по области немало дорог. Потом, благодаря энергии и заинтересованности Э.Алексеева и некоторых сотрудников Всесоюзной фольклорной комиссии, к нам стали поступать материалы о наследии разных народов, населяющих просторы страны. Нам удалось познакомить телезрителей с ценнейшими архивными записями.
Завершился цикл совместной незабываемой поездкой в Дом творчества композиторов в Старой Рузе, куда нас пригласили для участия во Всесоюзной фольклорной научно-практической конференции. Там, помимо творческих встреч с фольклористами из России, Украины, Эстонии, Литвы, Молдавии и других республик, нам удалось окунуться в атмосферу дискуссий, доверительных бесед, просмотров, чтений и, конечно, прогулок по сказочным подмосковным местам. Получился дружеский клуб заинтересованных общим делом людей — некий остров доверия и единения среди белых снегов и огромных, уходящих в небо, тёмных елей.
Как луч от луны, одарив вдруг улыбкой случайной,
Заполнил весь мир переливами тени и света,
Так Старая Руза явилась нам снежною тайной,
И тот, кто там не был, увы, не узнает об этом.
Вершины высоких таинственных сумрачных елей
Задела звезда невесомым холодным сияньем.
Тропинкой в сугробах мы медленно движемся к цели,
А цель — побродить, и снега путешествуют с нами.
Мы, словно заблудшие дети, у Господа в доме,
Деревни вдали огоньками неясными светят,
Нам так хорошо, хоть мы даже не очень знакомы,
Но Он согревает своей теплотой человечьей.
Мы слушаем зов тишины, и не кажется странным,
Что можно потрогать летящие эти мгновенья,
Снежинками белыми с тёмных небес непрестанно
Они сообщают нам истину исчезновенья.
Тропинка серебряной нитью кружит среди елей,
В ней светится грустная нежность в преддверье разлуки,
Уж годы промчались давно, а она всё светлеет,
И греют ладони твои мне озябшие руки.
О, Старая Руза! Сняла ты тоску и усталость,
Развеяла снежною пылью весь хлам самомненья,
И в памяти нашей та зимняя сказка осталась,
Как вечный залог целомудренных душ единенья.
Такие встречи — незабываемые подарки на всю жизнь, они меняют отношение ко многим вещам, помогают осознать на каком-то глубинном уровне наше человеческое единство. (Нина ХЕГАЙ, Самара)
Долго (слишком долго) размышлял над «Размышлениями». Постепенно стало ясно, что вспомнить всё, чему был свидетелем и участником, да ещё и логично об этом рассказать, очень непросто. Слишком многое — наверняка, важное — стёрлось из памяти. Возможно, это моя индивидуальная особенность, но, думаю, дело ещё и в том, что во времена, о которых идёт речь (примерно, 1975-1980 гг., мне было 25-30), совсем другим было мое восприятие: не доставало опыта адекватно осознать увиденное и каждый раз дополнить новым фрагментом целостную картину. Себя, тогдашнего, я сейчас воспринимаю как желторотого птенца, который, сидя в гнезде, крутит головой во все стороны, жадно хватая впечатления от непонятного и заманчивого внешнего мира, внезапно открывшегося перед ним.
Самыми яркими остаются до сих пор впечатления о первом семинаре, в котором я участвовал. В первую очередь, в эмоциональном смысле. Некоторые имена (например, Земцовский), слышанные ранее от консерваторских учителей, воплотились в реальные образы; знакомство с другими личностями стало (как оказалось позже) началом чего-то важного для меня (Мациевский, Мехнецов — еще безбородый и еще абсолютно Толя). Лекции и занятия, под руководством фольклористических авторитетов, хорошо знакомых большинству участников семинара, но часто, к стыду моему, неизвестных мне; индивидуальные консультации, которые я не решался посещать, потому что ещё не имел вопросов… Но самым главным для меня открытием была сама атмосфера, царившая на семинаре: я впервые столкнулся с таким собранием людей разного возраста, где ВСЕ объединены одним интересом, а разговоры, понятные каждому, ведутся об одном предмете — о традиционной народной музыке. Несмотря на робость и ощущение своей абсолютной «желторотости», я впервые не ощутил себя одиноким чудаком, увлечённым безделицей. И ещё: это было очень далеко от привычных музыковедческих шаблонов; во всём этом было столько элитарной новизны, серьёзности, необычности и разнообразия, что стало ясно — вот настоящая наука, которая изучает живую музыку и открывает по-настоящему неведомое.
В последующие годы были и другие события, организованные Фольклорной комиссией, в которых я был участником, зрителем, свидетелем: отчётные экспедиционные сессии; фольклорный концерт в Москве (где украинский блок вела С.Грица); Репинская конференция 1979 года (там состоялся дебют нашего «Древа»); экспедиционная сессия и конференция в Куйбышеве; конференция и семинар в Ворзельском Доме творчества композиторов; семинар в Рузе, посвящённый проблемам вторичного фольклорного исполнительства… Вместе с накоплением экспедиционного опыта и основательным научным «обтёсыванием» в аспирантуре это были важные вехи моего (но разве только моего?) профессионального становления. Но главным толчком был тот, первый для меня Репинский семинар — не сомневаюсь, что без него мой дальнейший профессиональный путь мог оказаться другим. (Евгений ЕФРЕМОВ, Киев)
5. ВЫСШИЕ ДОСТИЖЕНИЯ.
Этнографические концерты, популярность народной музыки среди самой разной публики, «мода» на народную песню, костюм, наследование традиций. Один из существенных результатов — мероприятия Комиссии были в числе тех, что подвигли фольклористов-полевиков на пропагандистскую деятельность. Современный Союз любительских фольклорных ансамблей — тоже дитя того времени.
И, конечно — посильный вклад в сохранение наследия — экспедиции, фонд и отношения внутри научного круга. Почти не было проблем «2 контура» — борьбы за территорию, потому что знали в лицо и имели личное отношение к коллеге, «сидящем» на смежном материале. (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Открытие иных традиционных культур, общение с мэтрами, друзья. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
… Мне кажется, высшим достижением было объединение стольких специалистов из стольких стран. Мы-то понимаем сегодня, что все наши конференции были истинно международными, но тогда это воспринималось по-другому. Когда для своей книги «Кто задал первый вопрос? Генезис хорового пения, мышления, языка и речи» я составил список конференций по многоголосию, оказалось, что самая первая такая конференция в мире была организована ВКНМТ в 1976 году. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Семинар-конференция по многоголосию, Западная Грузия, 1976 год
1. Издание сборников фольклора с дисками. 2. Проведение симпозиумов, конференций и т.п. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
|
As a non-member of the VKNMT and non-Soviet person, it is easiest for me to respond with a short statement from my perspective. I knew the organization best during the two Soviet-American ethnomusicology meetings of 1988 and 1989, under the rubric of the IREX organization and a joint bilateral agreement about exchange of ideas. In 1988 we met at Iurmala in the USSR, then in 1989 in the US at Wesleyan University, my home base. The delegations on both sides were made up of highly prominent scholars representing the great diversity of both countries' demographics. |
Поскольку я не был членом ВКНМТ и советским человеком, мне легче ответить кратким заявлением, отражающим мою точку зрения. Я узнал эту организацию лучше всего во время двух советско-американских этномузыковедческих совещаний, которые состоялись в 1988 и 1989 годах под эгидой ВКНМТ и IREX в соответствие с двусторонним соглашением об обмене идеями. В 1988 году мы встретились в Юрмале, СССР, а в 1989 году в США в Уэслиенском Университете, где я работаю. Делегации сторон состояли из видных учёных, представляющих демографическое разнообразие обеих стран. |
Юрмала, 1988
Wesleyen, 1989
|
It was the very end of the USSR, so splits and divergent regional tendencies were already apparent among the Soviet delegates, which I found fascinating, as the level of scholarly commitment and eagerness for communication was so high without a distinctive "party line" dominating the presentations and discussions. The VKNMT made possible these two important meetings, from which the Americans, most of whom had no experience with Soviet, eastern European, or sometimes even European ethnomusicology, gained a broad perspective on many issues. The friendly cooperative spirit continued on both sides and both events. So, however the organization might have functioned inside the USSR as a partner for transnational dialogue, it was effective and helpful. (Mark SLOBIN, Wesleyan University, U.S.A.) |
Это был самый конец СССР, и среди советских участников уже были очевидны различные региональные тенденции. Но научная приверженность и стремление к взаимодействию были настолько высоки, что в выступлениях и дискуссиях обошлось без проявлений "партийной линии". Эти две важные встречи стали возможны благодаря ВКНМТ. Американские их участники, большинство из которых не имели никаких контактов с советскими и восточноевропейскими, а иной раз и вообще с европейскими этномузыковедами, получили широкие перспективы по многим вопросам. Дух дружбы и сотрудничества, проявившийся в обоих мероприятиях, находит продолжение с обеих сторон. Такая организация как ВКНМТ могла бы функционировать и сейчас в качестве партнера для транснациональных диалогов, она была бы эффективной и полезной. (Марк СЛОБИН, Уэслиенский университет, США) |
1) Небывалый уровень всеохватывающей многовекторной координации музыкально-фольклорной работы во всей стране: ежегодные отчётно-экспедиционные сессии с выездными конференциями в союзные республики и регионы России (Куйбышевская конференция); ! с обсуждением узловых проблем на пленарных заседаниях (выездной пленум в Вильнюсе по вопросам систематизации и каталогизации музыкально-фольклорного материала, соотношений универсального и типологических каталогов). Стимулирование создания фольклорных комиссий в композиторских организациях союзных республик.
2) Выход музыкальной фольклористики за корпоративные рамки с привлечением к общей проблематике специалистов смежных областей науки и культуры: историков (В.Е. Гусев), лингвистов (Н.И. Толстой, С.Е. Никитина), кинематографистов (Андрис Слапиньш, А.Янулайтис).
3) Зарубежное представительство советской музыкально-фольклористической школы в целом, базирующейся на живом фольклоре в аутентичных его проявлениях; с соотношением разных школ и направлений на советско-американских встречах этномузыкологов (в Советском Союзе и в США), на европейских семинарах этномузыкологов и др. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск).
Едва ли не главной сферой деятельности ВКНМТ было развитие и поддержание различных форм контактов между фольклористами разных регионов. И смело можно сказать, что с момента основания и до начала 90-х годов в области музыкальной культуры не было более эффективной организации, чем ВКНМТ. Несомненно, в этом отразилась специфика того времени, характеризовавшегося бурным увлечением народным творчеством, символом чего в музыке можно считать великолепный ансамбль Дмитрия Покровского.
Как наиболее яркое и весомое событие вспоминается конференция в Грузии по проблемам многоголосия. Её значение определялось не только серией научных выступлений, но и опытом слушания народного многоголосия в его естественной среде развития. Путешествие по Грузии было праздником общения, радостного открытия страны и невероятно талантливого и как бы солнечного народа, началом нашей любви к Грузии.
Конференция запомнилась своей уникальностью. Ведь обычно конференции, во-первых, бывали редко, во-вторых, были жёстко регламентированы и официальны. Наконец, они проводились, так сказать, «не сходя с места», и уж, конечно, без живой практики «семейного» пения и общения с исполнителями. Словом, на этой «странствующей» конференции атмосфера была по-настоящему творческой. Она, конечно, создавалась всеми участниками, однако была инициирована членами Комиссии, во главе с Эдуардом Ефимовичем. В нём сочетались высокий интеллект и музыкальная одарённость с врождённым талантом организатора и руководителя. Прошедшие с тех пор десятилетия только укрепили уверенность в том, что тонус и общий климат в содружестве во многом определяются лидером.
Ещё одним значительным событием был «МААФАТ-75: Первый всесоюзный семинар по машинным аспектам алгоритмического формализованного анализа музыкальных текстов» в Армении (Дилижан). Он был «оседлым», сугубо научно-теоретическим международным форумом, модератором которого (как теперь бы сказали) был Владимир Гошовский. Он и его жена Элишка обеспечили идеальное по точности, тщательности и содержательности функционирования собрание, соответственно европейским стандартам. Сообщения должны были быть научно аргументированными и лаконичными. И Владимир Леонидович был здесь беспощаден. Невозможно забыть, как он, неукоснительно, жёстко придерживаясь регламента, остановил чтение доклада своего друга и с улыбкой сказал: «Ваше время истекло», и не стал слушать возмущённые протесты.
Эти две очень разные конференции сразу же (в сущности, в первые годы работы Комиссии) определили высокий научный уровень всей деятельности и, в частности, конференционной. Прекрасная организация немало способствовала успеху работы. Для присутствующих это были образцы, на которых можно было учиться. И в дальнейшем этот опыт был использован, в том числе и на Украине. Деятельность Комиссии привила вкус к подобным собраниям, и, я уверена, активизировала такую форму научной работы в музыковедческой сфере вообще. (Нина ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ, Киев)
Мне кажется, высшим достижением было то, что ВКНМТ смогла объединить всех музыковедов бывшего СССР, кто занимался изучением народного музыкального творчества. Информация, исходящая от ВКНМТ, помогала процессу позитивного развития музыкальной фольклористики в современных условиях и делала общедоступными его результаты. (Зоя ТАДЖИКОВА, Нью-Йорк).
6. НЕУДАЧИ И ПРОВАЛЫ (если они были).
За давностью лет… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Здесь тоже я не могу точно высказаться. Мне кажется, Комиссия несла в себе нечто негативное, что было присуще и самой Стране Советов. Я имею в виду изоляцию от Западного мира, некоторое «варение в собственном соку». (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Резкая формулировка. В каждом деле есть просчеты. Я бы так вопрос не ставил. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
Говорить можно не столько о неудачах, сколько о неосуществлённых совместных проектах, которые, к сожалению, мы не успели реализовать. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск)
7. КТО КАЗАЛСЯ ВРАГАМИ.
Как всегда, чиновники. Врагов мы по отпущенной нам Богом мере мудрости только благодарим, а вот равнодушные… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Страна Советов было страной сплетен и слухов. Все были уверены (или думали что были уверены), что в каждой организации есть люди, работающие на органы госбезопасности. Вот они и казались врагами, хотя трудно сказать, что именно такие «враги» наделали плохого для своих коллег, для Комиссии, или для народной музыки. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Вряд ли были враги. Скорее всего, тупые администраторы. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
Принципиальных врагов у Комиссии, похоже, не было. Разногласия в национальных школах, принимающие иногда воинствующий характер в связи с «вождизмом» отдельных лидеров (В.Л. Гошовского), дипломатически утихомиривал наш демократически мудрый председатель Эдуард Алексеев («Я сам себя лишаю слова»). (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск)
8. КТО ОКАЗАЛСЯ ПРЕДАННЫМИ ДРУЗЬЯМИ.
Я уже назвала многих. Тепло вспоминаю Беллу Менделеевну Малицкую, улыбчивых и зычных участниц Катиного (Екатерины Дороховой — Э.А.) ансамбля «Народный праздник». Благодарна всем. (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Я могу с радостью заявить, что большинство коллег, с которыми я познакомился через Комиссию, до сих пор мои хорошие друзья, и видимо на всю жизнь. Конечно, даже тогда, в Советском Союзе мы знали, что положительного в её деятельности было гораздо больше, чем отрицательного. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Не совсем понятен вопрос: преданными друзьями кого? Но на всякий случай: с исключительной теплотой вспоминаю ушедшего Болеслава Исааковича Рабиновича, здравствующих — дай им Б-г долгие годы — Женю Андрееву, Лену Новик, Наташу Ржавинскую, ну, и конечно, Эдика Алексеева - не только главу, но и "душу" Комиссии. (Моисей БОРОДА, Германия)
Очень уважал Болеслава Исааковича Рабиновича. Это был удивительно интеллигентный человек и прекрасный (хотя и не плодовитый — возможно, ошибаюсь) фольклорист. Помню его “Петербургскую дороженьку”. Вспоминаю наши беседы за столом в кафе в Дилижане (мы как-то сразу избрали один общий столик). К тому времени вышла работа Владимира Леонидовича Гошовского “У истоков народной музыки славян”. Я обмолвился, что в целом высоко оценивая эту работу (прежде всего за координацию истории и фольклористики), имею некоторые сомнения. Это касалось ритмоструктурной типологии. Прежде всего — стремления Владимира Леонидовича облечь типологию ритмики в метрические формы 2/4 или 3/4. Кстати, позже Владимир Леонидович отказался от этого принципа. Болеслав Исаакович имел какие-то свои замечания, но их не высказал.
В Дилижане я, как “семинарист”, встречался с Евгением Гиппиусом. Он произвёл на меня (в нашей беседе) впечатление весьма образованного человека (в том числе и в фольклористике). Хотя до этого я знал его как редактора и рецензента сборников фольклора разных авторов. Позже, с большим трудом, мне удалось заполучить в собственность монографию Гиппиуса о русских народных песнях в записи М.Балакирева. Я её, пусть он мне простит, исчеркал (в положительном смысле). Некоторое насторожённое отношение к Е.Гиппиусу у меня было касательно его отношений с Климентом Квиткой. Но… такое тогда было время.
В Дилижане же познакомился с другими “семинаристами”. До сих пор вспоминаю маленькую дискуссию с Натальей Николаевной Гиляровой по поводу чтения фольклорных нотных записей. Наталья Николаевна придерживалась (если не ошибаюсь за давностью лет) интервального чтения. Я же всегда стремился установить для себя условный основной тон, от которого я и отталкивался, поскольку, не имея абсолютного слуха, но достаточно сильное ладовое чутьё, ориентировался на “тонику”. Наталья Николаевна деликатно указала на недостатки этой методики. Но, должен сознаться, до сих пор я неисправим. Тогда же я заподозрил в Наталье Николаевне самоотверженного полевика.
В Дилижане я познакомился и со своими земляками-украинцами, которых до того не знал. Прежде всего упомяну Ярослава Бодака, с которым, как и с Натальей Николаевной Гиляровой, до сих пор поддерживаю контакты. Такова уж человеческая природа: редко кто из фольклористов склонен предоставить для использования собственные записи. Ярослав Бодак — редкостное исключение. Я опубликовал его записи из исторической Лемковщины в двух изданиях фольклора (естественно, с указанием авторства).
Вспоминаю Ярослава Петровича Мироненко. Он работал в Кишиневе и очень активно проводил фольклорные экспедиции. Издал монографию с картографированием типов новогодней “Маланки”, выдвинул гипотезу о её происхождении в среде киево-русских племён тиверцев и уличей. К сожалению, после “усамостійнення” Молдовы он вынужден был оставить Кишинев и переехал в Россию, хотя прекрасно владел румынским языком и первый среди молдаван овладел латиницей, когда она была там введена. Зависть и национализм… (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
9. ПОЧЕМУ ВКНМТ «СХЛОПНУЛАСЬ». ПРИЧИНЫ ВНЕШНИЕ И ВНУТРЕННИЕ (если последние были).
Этого я не застала, так как «железный занавес» переместился с границ СССР на границу между Харьковской и Белгородской областью, и вести как-то перестали долетать. (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
И политика, и внутренние распри, и собственно время. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
Трудно мне об этом судить, но мне кажется, подобное случилось со многими организациями в начале перестройки и особенно после развала Союза. Пришли новые времена, пропали старые фонды для центрального финансирования, начались новые веяния, появились жертвы новых времен... (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
О внутренних не осведомлён. Внешние очевидны: схлопнулся великий и нерушимый, созданный волей народов (народа?), ну, и посыпалось всё. Крайне сомневаюсь, чтобы в наследнице схлопнувшегося могла бы ожить Комиссия — в том духовном качестве, в каком она была. (Моисей БОРОДА, Германия)
Скорее всего, инертность самих этномузыкологов. Нам всегда не хватало харизматических личностей. Впрочем, существование или отсутствие организации не влияло на мою работу. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
Внутренних причин «закрытия» ВКНМТ не существовало. Всесоюзные организации, как СК СССР (а с ним и ВКНМТ) прекратили функционирование вместе с распадом Советского Союза. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск)
10. ЧЕМ ОНА БЫЛА, НАША КОМИССИЯ, И ЧЕМ ОСТАЛАСЬ В НАШЕЙ ОБЩЕЙ ПАМЯТИ.
Фольклористы того поколения (и уже наши ученики!) до сих пор дружны, интересуются достижениями друг друга, готовы прийти друг другу на помощь, даже если редко видятся, — рады друг другу. Игорь Мациевский и Галина Тавлай много лет с 1996 года приезжали к нам в Харьков на конференции фольклорного фестиваля «Покуть». На открытие лаборатории фольклора в 1992 году к нам приехали Катя Дорохова, Оля Пашина, Женя Ефремов. С Катей у нас были экспедиции в 1986-1987 гг., потом — (с приключениями!) — в 2000 году в Терновую. Мы, харьковчане, близко общаемся с кафедрой фольклористики в Киеве во главе с Еленой Ивановной Мурзиной, и конечно, с замечательной Раисой Дмитриевной Гусак. В декабре прошлого года они ездили в Петербург на 30-летие сектора этноинструментоведения к И.Мациевскому. Это нити, которые помогают устоять под ветрами перемен и оптимизаций. (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Встречаясь с коллегами из бывших республик СССР, обязательно вспоминаем Комиссию, бравшую на себя важнейшую задачу координации научной деятельности по всему Союзу, знакомившую непрофессионалов (профессионалов тоже) с разными культурами и т.д. и т.п. Но главное — контакты, которых очень долго нам всем не хватало и которые начали возобновляться лишь в последние годы. (Наталья ГИЛЯРОВА, Москва)
Комиссия была общим «домом» для нас. Я был всегда рад приезжать в Москву, встретиться с коллегами, поспорить о генезисе многоголосия, познакомиться с новыми людьми. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Мне сдаётся, Комиссия была мощным объединяющим звеном между фольклористами-музыковедами республик бывшего Союза. (Гулджахон ЮССУФИ, Эстония)
Живым существом, на мой взгляд совершенно не сервильным, активным, интересным… (Моисей БОРОДА, Германия)
Учредив Всесоюзную Комиссию (1972 г.), Секретариат Правления СК СССР в качестве одной из главных её задач ставил организацию подготовительной работы, необходимой для последующего создания Всесоюзного научно-исследовательского Института музыкального фольклора.
Взвалив на себя подготовительную работу для организации предполагаемого Института, который должен был стать координатором всей музыкально-фольклорной деятельности в нашей стране (экспедиционной — с базой данных в фонохранилищах, исследовательской, издательской, пропагандистской), ВКНМТ за 20-летний период функционирования, объединив все союзные силы лидирующих профессионалов (с семинарской подготовкой молодых фольклористов), превратился в самодостаточную структурную организацию, в сущности в тот же Институт, на подготовку которого было нацелено её учреждение. При этом — в организацию без бюрократических сдерживаний, вертикального устройства и неизбежных в официально-государственных институтах вековых противостояний «художник (учёный) — чиновник». Недаром мудрейший из профессоров старой закалки Е.В. Гиппиус дипломатически советовал не форсировать открытие подготавляемого государственного Института.
В нашей общей памяти ВКНМТ запечатлелась как свободный научно-практический центр музыкального фольклора и этномузыкологии, отразивший к тому же лучшие стороны социалистической системы — достаточное финансирование науки и культуры без вынуждения специалистов данной области накапливать для творческой жизни «предварительный капитал» на стороне. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск)
Глядя из будущего, явственнее видишь закономерность того направления, по которому двигалась Комиссия, понимаешь, что её «коллективный разум» уловил тенденции времени, может быть даже несколько вырвался вперед. Это относится к пониманию (скорей всего интуитивному) задач собрания как «брейнсторминга», предполагающего сплочённость, творческую свободу. Создавались для этого и соответствующие условия.
Комиссия в какой-то мере предвосхитила идею «виртуальных» научных институтов, с соответствующей их целям структурой: чётко работающий компактный центр и разветвлённая сеть «дистанционных» ячеек. Уже на рубеже 80-х гг. (на конференции в Киеве и Доме творчества композиторов «Ворзель») возникла идея создания такого «виртуального» института» и возможности коллективных обсуждений на расстоянии, то есть тех форм, которые стали достижимы лишь сейчас. (Нина ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ, Киев)
11. ЧТО ДАЛА КОМИССИЯ ИМЕННО ВАМ (если что-нибудь дала).
Причастность к своему кругу, профессиональному и дружескому. Тогда, в 1976 году, Женя Кустовский убедил меня в неисчерпаемости структурно-типологического анализа К.В. Квитки и А.В. Рудневой, а Лена Мельник сказала: «Что бы ни случилось, не забывай, что ты умеешь петь»… (Вера ОСАДЧАЯ, Харьков)
Я лично чувствовал себя в комиссии «как дома», часто даже ночевал в комиссии. И когда я приезжал в Москву не по комиссионным делам, я всегда туда приходил. Через комиссию я познакомился со многими интересными коллегами, так что я очень благодарен ей. Я уверен, что если Эдик Алексеев напишет книгу о Комиссии, то это будет замечательно. Разумеется, невозможно написать книгу, с которой все бы члены Комиссии согласились, но иметь хоть какую-нибудь публикацию о ВКНМТ (именно книгу, с фотографиями, воспоминаниями, и т.д.) я считаю весьма желательным, даже необходимым. Иначе этот важный период нашей профессиональной жизни в основном будет потерян. (Иосиф ЖОРДАНИЯ, Мельбурн)
Комиссия помогла мне определиться и сделать выбор. (Гулджахон ЮССУФИ, Эстония)
Многое — и в творчески-научном плане (вспоминаю, в частности, нашу совместную книгу о количественных методах в музыкознании и музыкальной фольклористике, наши конференции), и в чисто человеческом. Это был замечательный мир. Ныне невозвратимо ушедший. (Моисей БОРОДА, Германия)
Возможность общения с Владимиром Леонидовичем Гошовским в годы его работы в Ереване и позже. А также участие в работе фольклористического семинара в Дилижане в 1974 году. Это незабываемые впечатления. Особенно в “свободное время”, когда участники семинара пели и играли на народных инструментах. Особое впечатление — от армянского коньяка, которым нас угощал Завен Тагакчян. С ним, между прочим, мы пели дуэтом украинскую песню:
Ти ж казала, прийди, прийди,
Не сказала, куди, куди,
Ти ж мене підманула,
Ти ж мене підвела,
Ти ж мене, молодого,
Iз розуму ізвела.
Мне понравилось ведение семинара Эдуардом Ефимовичем Алексеевым. И совершенно потрясен я был выступлением Владимира Леонидовича Гошовского. Это был толчок к пониманию этномузыкологии как исторической дисциплины. Чего я не слышал в Украине. (Анатолий ИВАНИЦКИЙ, Киев)
Размах творческих контактов. В этом плане прежде всего назову кинопоказы-семинары «Фольклор на экране», организуемые ВКНМТ в Москве в Центральном Доме композиторов. Встреча здесь с эстонским писателем и режиссёром Лэнартом Мери послужила нашему дальнейшему контакту на Международных фестивалях аудиовизуальной антропологии в Пярну, что способствовало моей профессионализации в области социокультурно-антропологического кино.
Специальный приз «За чистоту и поэтичность», которым жюри фестиваля под председательством Лэнарта Мери отметило белорусские фильмы «Голоса веков» и «Память столетий», для меня не менее дорог, чем Госпремия Беларуси в области кинематографии. (Зинаида МОЖЕЙКО, Минск)
С помощью Комиссии я смогла реализовать её идею создать «Альбом таджикской традиционной музыки» из двух долгоиграющих грампластинок, который получил высокую оценку в Таджикистане. (Зоя ТАДЖИКОВА, Нью-Йорк)
Отвечая на вопрос «Что дала мне Комиссия?», я хотела бы сказать несколько слов о том, как это воплотилось в делах.
В 1984 году я «дебютировала» в качестве организатора конференции «Музыкальное произведение: сущность, аспекты анализа», с участием ведущих учёных Украины и России (Киев, ДТК “Ворзель”). В 90-е гг. было несколько конференций по новой проблематике старинной музыки. Первая (1994) проходила параллельно с международным фестивалем старинной музыки «Украина и мир барокко». Следующая конференция «Тема покаяния в Средневековье и Барокко» (1997) проводилась совместно с филологами, философами и др. Самым масштабным был международный форум 1998 года «Монодия как символ сакрального». В нём приняли участие ученые двенадцати стран. Так в круг широкого обсуждения постепенно были введены проблемы духовной музыки.
Могу ещё рассказать, как я исполняла роль фольклориста.
В 1992 году я была приглашена участвовать в конференции International Council for Traditional Music в Берлине в качестве докладчика. Для того, чтобы утвердить Украину как члена этой организации, я вступила в ICTM, как единственный член от Украины, и была избрана ответственным за связи с ней.
Сейчас я продолжаю заниматься музыкой Средневековья и Барокко. Руковожу кафедрой старинной музыки Национальной музыкальной академии Украины. Кроме того, в круг моих интересов все больше входит новейшая музыка в аспекте эволюции музыкального мышления. И, конечно, организовываю ежегодные конференции кафедры старинной музыки, симпозиумы и пр. (Нина ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ, Киев)
12. НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СЕБЕ.
|
БОРОДА Моисей (1947) — доктор музыкологии, композитор, литератор, поэт, переводчик. С 1989 г. работает в Германии. Председатель окружного отделения Немецкого Союза Музыкантов. Организатор международных конференций по анализу текста. Автор камерно-инструментальных произведений и вокальной музыки на стихи еврейских, немецких, грузинских и русских поэтов. 1-я премия на международном композиторском конкурсе в Зигбурге (2009). Книги (рассказы, стихи): Мы наш, мы новый мир построим (2006), Очарованный остров (2008), Нам этот мир и близкий, и чужой (2010). (moisei.boroda@googlemail.com) |
|
ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ Нина Александровна — доктор искусствоведения, профессор, заведующая кафедрой старинной музыки Национальной музыкальной академии Украины имени П.И.Чайковского. Научные интересы: украинская и русская музыка Барокко в теоретическом, историческом и текстологическом аспектах; парадигматика современного музыкального искусства. (dekabry@voliacable.com) |
|
ГИЛЯРОВА Наталья Николаевна — Научный руководитель и заведующая Научным центром народной музыки им. К.В. Квитки Московской консерватории, кандидат искусствоведения, Заслуженный деятель искусств РФ, профессор. (natafolk@rambler.ru) |
|
ЕФРЕМОВ Евгений — профессор кафедры музыкальной фольклористики Национальной академии Украины (Киев). Кандидат искусствоведения (1989 ), руководитель фольклорного ансамбля «Древо». Заслуженный деятель искусств Украины. Научные интересы: украинский песенный фольклор, музыкальная типология, фольклорное исполнительство, народное многоголосие, семантика фольклора. (evg-50@ukr.net) |
|
ЖОРДАНИЯ Сосо (Иосиф Миндиевич) — профессор Мельбурнского унивеститета (Австралия). Автор трёх книг о происхождении многоголосия. Лауреат премии Коизуми (Япония, 2009). Поддерживает тесные связи с Грузией, где руководит «Международным Исследовательским Центром по изучению многоголосия», каждые два года устраивающим международные симпозиумы, в которых принимают участие некоторые бывшие члены Фольклорной комиссии СК СССР. (josephjordania@yahoo.com.au) |
|
ИВАНИЦКИЙ Анатолий Иванович — ведущий научный сотрудник Института искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М.Ф. Рыльского. Член-корреспондент Национальной академии наук Украины. Автор 20 книжных изданий — монографий, сборников фольклора, учебников и учебных пособий; в том числе монографии “Исторический синтаксис фольклора. Проблемы происхождения, хронологизации и декодирований народной музыки” (2009). Удостоен премии имени академика Филарета Колессы за музыкально-этнографическое исследование «Историческая Хотинщина» (2009). Вел авторские передачи по радио и телевидению (около 40 часов эфирного времени). (zhurnalist@ukr.net) |
|
КАСЬЯНОВА Инна Александровна — профессор Поволжской государственной социально-гуманитарной академии, заслуженный деятель культуры РФ, член Союза композиторов СССР, лауреат Государственной премии Республики Мордовия. (kassi12106@mail.ru) |
|
МОЖЕЙКО Зинаида Яковлевна — белорусский этномузыколог и этнокинематографист. Ведущий научный сотрудник Института искусствоведения, этнографии и фольклора Национальной академии наук Белоруссии. Окончила Белорусскую государственную консерваторию по специальности «музыковедение» (1961). Доктор искусствоведения (1992). Автор 6 монографий, 7 документальных этномузыкальных фильмов, свыше 200 статей, опубликованных в научных сборниках и журналах Беларуси, России и за рубежом. Заслуженный деятель искусств Белоруссии (1987), Лауреат Государственной премии Республики Беларусь (1994), член Бюро ВКНМТ. |
|
НИКИФОРОВ Владислав Александрович — в 1970-80 годы директор Куйбышеского областного Дома народного творчества. |
|
ОСАДЧАЯ (в девичестве Буракова) Вера Николаевна — зав. кафедрой украинского народного пения и музыкального фольклора Харьковской государственной академии культуры. Собиратель, исследователь и исполнитель музыкального фольклора Слободской Украины (традиция русских и украинских поселений). Кандидат искусствоведения, доцент. Заслуженный деятель искусств Украины, награждена Орденом княгини Ольги III степени за тридцатилетнюю фольклористическую деятельность. Руководитель фольклорного гурта Харьковского муниципального театра народной музыки Украины «Обереги». Член Союза фольклористов и этнографов г. Харькова. (vira.osadcha@gmail.com; Skype name: vosad1) |
|
ОЩЕПКОВ Владимир Михайлович — хоровой дирижёр, профессор, заслуженный работник культуры, почётный гражданин Самарской области. |
|
ТАДЖИКОВА Зоя Михайловна (1935) — музыковед, кандидат искусствоведения (1977), сотрудник Института истории, археологии и этнографии им. Ахмада Дониша (1959-1996), исследователь музыкального фольклора таджиков и творчества таджикских композиторов. С 1997 года живёт США. Пишет статьи, отражающие музыкальную жизнь бухарских евреев в Америке. (zoysadvo@hotmail.com) |
|
ХЕГАЙ Нина Павловна — музыкальный редактор Самарского телевидения. (khenina@yandex.ru) |
|
ЮССУФИ (Юсупова) Гулджахон — инструментовед, кандидат искусствоведения, доцент кафедры музыки Вильяндской Академии Культуры Тартуского Университета; научный сотрудник отдела этномузыкологии Литературного Музея Эстонии. (jussufi@mail.ru) |
|
SLOBIN Mark (Марк СЛОБИН) — видный американский этномузыковед, профессор Wesleyan University. (mslobin@wesleyan.edu) |
ПОСЛЕСЛОВИЕ (2017).
Эдуард Алексеев. НЕМНОГО О ЧЕЛОВЕКЕ, ПРИДУМАВШЕМ ВКНМТ.
|
ЛЕБЕДИНСКИЙ Лев Николаевич (1904—1992) — Отважный воитель, прошедший путь от командира конной разведки в гражданскую войну, председателя и ответственного секретаря Российской Ассоциации Пролетарских Музыкантов (РАПМ), руководителя музыкальной секции в Комакадемии до убеждённого диссидента послевоенных лет. Он чудом уцелел в годы сталинского террора, укрывшись в Башкирии и с головой уйдя в собирание музыкального фольклора. Неуёмная творческая энергия сделала его лидером фольклористического натиска в годы оттепели и перестройки. Из многих его организационных начинаний последним стала Всесоюзная Комиссия по Народному Музыкальному Творчеству, задуманная как путь к созданию Всесоюзного Института Фольклора. Именно Льву Лебединскому принадлежит смелая и для многих неожиданная идея сделать Председателем ВКНМТ Тихона Хренникова, бессменного главу Союза композиторов СССР и кандидата в члены ЦК КППС, а его заместителями на общественных началах профессора Московской консерватории Анну Рудневу и мало кому известного якутского фольклориста – вашего покорного слугу. |
≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈
≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈
≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈
≈ Творческие связи ≈