≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈
≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈
≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈
≈ Творческие связи ≈
Трудно сразу назвать большой город в нашей стране, в котором не работали бы ученики Генриха Ильича Литинского. Через них замечательный музыкант и педагог породнился чуть ли не со всеми республиками. Для иных — Татарии или Чувашии, например, — он воспитал не одно поколение композиторов. Но для Якутии им сделано большее — ей посвящено творчество Литинского.
Вот уже почти три десятилетия наша далёкая республика остаётся для Генриха Ильича по-особому родной и близкой. Его трудами закладывались первые камни в фундамент национального музыкального профессионализма, и его руками, больше чем руками кого-либо другого, возводилось здание современной якутской музыки. Первая национальная опера и первый национальный балет — вклад, даже не будь он приумножен четвертьвековым трудом, достаточный, чтобы вписать имя композитора в историю республики.
Теперь для каждого якута опера-олонхо «Нюргун Боотур» — классика в высоком, истинном смысле слова. Она возродила к жизни главное художественное достояние народа — его героический эпос. Уходящее корнями в древнее фольклорное искусство, это своеобразнейшее музыкально-сценическое явление прошло все стадии — от наивной любительской инсценировки до полноценного оперного спектакля. И роль Литинского на последних этапах этого превращения неоценима. Сохранить лучшее, что было накоплено веками в эпосе о Нюргуне, помогли многие. В этом смысле опера- олонхо стала плодом коллективных усилий народных певцов, поэтов, режиссеров и артистов Якутского театра. Но сочетать традиции олонхо с условиями оперной сцены и законами оперной драматургии мог только высокоталантливый и высокопрофессиональный композитор.
Как и в других республиках, путь к первой якутской опере лежал через музыкальную драму. Ещё в тридцатые годы театрализованное олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» шло на сцене Якутского театра в музыкальном оформлении Марка Николаевича Жиркова. Велики заслуги этого музыканта-самородка в становлении национальной культуры. Во многом благодаря его кипучему энтузиазму, искупавшему порой недостаток образования, благодаря его замечательным организаторским способностям был достигнут тот бурный взлёт национальной музыки, который увенчался в 1947 году сразу двумя якутскими премьерами — оперой «Нюргун Боотур» и балетом «Полевой цветок».
Не будь Жиркова, неизвестно, стал ли бы работать для Якутии Литинский. Весной 1944 года во главе бригады работников национального искусства — литераторов, артистов, народных певцов — Жирков прибыл в Москву. Первый, к кому он обратился в Союзе композиторов, и первый, кто ему помог, был Генрих Ильич — тогда, как и много лет спустя, бессменный заместитель председателя Московского отделения. По его совету Жирков привлёк к работе ещё 16 композиторов, которые в короткий срок написали множество произведений на якутские темы. Но когда речь зашла об опере и балете, выбор Жиркова пал на самого Литинского. И выбор оказался верным.
За последующие два с половиной десятилетия в республике появилось пять опер и две оперетты. Четыре из них принадлежат перу Литинского. Из семи якутских балетов три первых шли с его же музыкой. Половина национального репертуара. Но повторяю, достаточно партитуры одного лишь «Нюргуна», чтобы имя композитора с благодарностью произносилось якутами.
«Нюргун» — это целая эпоха в национальной музыке. Не только потому, что его сценическая предыстория обнимает десятилетие, или потому, что арии из оперы вновь вернулись в народ, превратившись в образцы для народных певцов и вытеснив иные фольклорные варианты. Но потому, что работа над сочинением не прекращалась и после премьеры. С приходом почти каждого нового исполнителя композитор менял партитуру, многие партии получали по нескольку решений для разных голосов. Совсем новая редакция была сделана к московскому показу, когда в декабре 1957 года спектакли «Нюргуна Боотура» стали центральным событием Вечеров якутской литературы и искусства. В Москве, как перед тем в Якутске, успех был полным и решительным. Публика с удивлением слушала якутскую оперу на сцене Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, впечатления об этом показе запомнились надолго.
Конечно, работа для республики не всегда была столь благодарна и безоблачна. Национальное искусство пережило полосу трудностей. В 1948 году музыкальный театр-студия в Якутске был закрыт и преобразован вновь в театр музыкально-драматический. Если первенцы национального музыкально-сценического творчества успели завоевать сердца слушателей, то судьба последующих работ Жиркова и Литинского была менее счастливой. Почти 20 лет ждал постановки «Алый платочек» — их второй балет. Только в юбилейном 1967 году ожили в танце запечатленные в нём события времен гражданской войны. До сих пор ждёт сценического воплощения «Сыгый Кырынаастыыр» — лирическая опера, построенная на народных преданиях.
Но, как бы там ни было, в 1947 году дело было сделано, основы якутского оперного и балетного театра заложены.
Теперь часто говорят о соавторстве, и порой склонны скептически оценивать его результаты. Якутский опыт Литинского заслуживает, несомненно, особого внимания. Мне кажется, что дружба с Жирковым помогла ему быстро освоить якутскую культуру. И Жиркову дружба эта дала многое и могла бы дать, будь он жив, несравненно больше. И неудивительно, что соавторство столь разных по профессиональному уровню музыкантов оказалось таким прочным. Ведь в руках одного был действительно богатейший мелодический материал, совладать с которым стоило бы огромного труда любому профессионалу. С другой же стороны, общеизвестна техническая «вооружённость» Литинского. И всё же я думаю, что главная причина успеха заключалась не во взаимодополняющих свойствах соавторов, а в полном совпадении их натур в главном — в энтузиастической устремлённости и беззаветной отдаче поставленной цели. Ибо каким бы размахом ни обладала организаторская инициатива одного, талант и мастерство другого не были пассивными. Сколько уже раз якутские слушатели могли убедиться в «самовоспламеняющейся» творческой энергии Г.И. Литинского!
Встречаясь с Генрихом Ильичём, не перестаешь удивляться его работоспособности и увлечённости делом.
Июнь 1964 года, радостные и суматошные дни Вечеров русской культуры в Якутии. Среди дорогих гостей праздника стадион приветствовал Генриха Ильича так, как у нас в Якутске приветствуют только чемпионов по вольной борьбе или космонавтов. Перегрузки Литинского и вправду были космическими. Концерты, спектакли, беседы, приёмы, поездки по районам сменялись с калейдоскопической быстротой. Но он успевал при этом знакомиться со студентами музучилища, с музыкой авторов-якутян, с десятками сочинений, людей, идей и проблем. К утру готова была газетная статья, в которой композитор ставил острейшие творческие вопросы. И одновременно со всем этим шла напряжённая работа — обдумывались новые художнические замыслы.
Если не ошибаюсь, я присутствовал при рождении по крайней мере двух из них. И когда, спустя какое-то время, я услышал на Всесоюзном радио симфоническую рапсодию Литинского «Ысыах. Праздник весны», то в великолепии оркестровых красок, в мелькании упругих ритмов и броских ликующих интонаций почувствовал что-то знакомое, однажды «виденное». Нельзя было не вспомнить грандиозное кумысопитие в честь обновления природы и приезда гостей — торжественный ысыах в колхозе, принимавшем участников Вечеров. Только там почему-то иногда вместо обычной широкой улыбки выражение лица Литинского было не то рассеянным, не то отрешенно сосредоточенным. Может быть, мысль о рапсодии уже завладела композитором?
Или другой случай, который произошёл в Якутском театре во время антракта. На вопросы Генрих Ильич отвечает не сразу и иногда невпопад, чего с ним обычно не бывало. Идёт «Красный шаман» — драматическая поэма Платона Ойунского в сценическом варианте Суоруна Омоллона. Та самая, о которой когда-то писал Горький: «Не зная языка бурят и якутов-саха, я, наверное, всё-таки понял бы прекрасное чувство, вложенное неизвестным мне поэтом-саха, автором поэмы «Кысыл Ойун» вот в эти слова:
Пришла пора
Зажечь неугасимые костры
Пламенной свободы
По всем тернистым тропам
Бедственной жизни земли...»
Присутствующий здесь же Андрей Эшпай восклицает: «Отличная фабула! Я покорён как композитор и как зритель!» И у всех, кто наблюдает буквально ошеломлённого увиденным Генриха Ильича, сомнений не остаётся: превосходный оперный материал, материал, о котором он давно мечтал, наконец найден.
И вот уже готов клавир трёх актов, на одном дыхании пишется партитура, и к 50-летию Октября театр дарит зрителям новую якутскую оперу, пятую по общереспубликанскому счету и первую, в которой нет ни одной фольклорной цитаты.
Чтобы быть понятым, Литинскому нет нужды прибегать к помощи народных мелодий, он давно уже мыслит по-якутски. Все партии «Красного шамана» рассчитаны на академических певцов. Опера выходит далеко за узко этнографические рамки, хотя сюжет, казалось бы, сугубо «местный». Эволюция — показательная не только для якутского творчества самого композитора, но и для всей нашей музыкальной культуры в целом, культуры, начинавшейся с «Нюргуна», большинство мелодий которого было записано от народных певцов; при этом от исполнителей требовалось обязательное владение традиционным эпическим стилем.
Ревниво следит композитор за жизнью нашей республики. Как свои, переживает её трудности, радуется победам, вкладывает душу в каждое новое сочинение, откликаясь на всякое значительное событие. Когда в домах якутян ещё только появлялись телевизоры, на сцене Якутского театра уже шёл одноактный телевизионный балет Литинского «Радость Алтана», посвящённый первооткрывателям знаменитых алмазов.
Глубокий интерес к Якутии разделяет вся семья Литинских. Жена Генриха Ильича, композитор Роза Давыдовна Ромм тоже внесла немалый вклад в национальную музыку. Недавно, в канун Нового года, хор и оркестр Всесоюзного радио с успехом исполнили её новую кантату «Якутский сказ о Ленине» на текст Суоруна Омоллона — сочинение, проникнутое искренним чувством и обнаруживающее национальную достоверность интонаций.
Двери дома Литинских всегда открыты гостю из Якутии. Кто только не перебывал здесь за долгие годы! И каждый якутский музыкант знает, что всегда может рассчитывать на сердечное внимание и действенную поддержку московского профессора. Больше того, я уверен, республика обидела бы его, если, щадя годы, перестала вдруг обращаться за помощью и советом.
Год назад композитор написал оперетту «Здравствуй, университет!». Вместе с прекрасным поэтом Иваном Гоголевым он взял тему из жизни ЯГУ — самого молодого университета страны. Светлая музыка обращается к сегодняшним студентам на их родном языке — языке современной лирической песни. И вряд ли наш молодой зритель одобрит непонятную медлительность тех, от кого зависит путь этой музыки на сцену театра. Пора уже Министерству культуры республики проявить минимальную заинтересованность и, вежливо протянув руку, сказать: «Здравствуй, новая якутская оперетта!».
Когда после «Нюргуна» и «Красного шамана» листаешь клавир оперетты, словно открывается новая грань в творчестве Литинского. К чёткости образов и ясности форм, к техническому совершенству ткани и неизменному полифоническому мастерству прибавилось ещё одно качество — простота, бесхитростная доверчивость интонаций. Но разве это неожиданность для тех, кто знает Генриха Ильича? Разве в этом не проявляется его характер, его постоянная обращённость к молодежи?
Да, это всё та же душевная щедрость человека, который умеет заразительно смеяться и неподдельно радоваться успеху — безразлично, своему или чужому...
Наверное, нет края, где не раздавались бы в эти дни тёплые слова привета замечательному музыканту и человеку. И в многоязычный приветственный хор вплетает сегодня свой голос Якутия, республика, народу которой принадлежит его музыка.
≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈
≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈
≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈
≈ Творческие связи ≈