экспедиции - expeditions

≈ Главная Об авторе и трудах Книги Статьи и доклады ≈

≈ Воспоминания Экспедиции Документы Письма ≈

≈ Фотогалерея Аудио Видео Мои гости ≈

Краткий отчёт о фольклорной экспедиции в Якутскую АССР
в сентябре-октябре 1966 года

Целью поездки являлся сбор фольклорных материалов в Алексеевском (в недавнем прошлом — Таттинском) районе ЯАССР. Помимо этого некоторое количество народных песен было записано в городе Якутске и во время кратковременной поездки в Мегино-Кангаласский район. Все записи производились с помощью магнитофона «Репортёр-3».

Маршрут экспедиции был следующим:

После прибытия в Якутск 18 сентября работа в течение пяти дней велась в городе, параллельно шла подготовка к поездке в районы. 22-го сентября я переправился на правый берег Лены и совершил 4-дневную поездку по Мегино-Кангаласскому району для встречи с известным народным певцом и знатоком песенного фольклора А.Л. Поповым, от которого ещё в 1957 и 1962 годах мною было записано большое количество якутских песен. Во время этой поездки мне довелось снова участвовать в традиционной осенней охоте загоном на зайцев (о музыкальной стороне этого явления я уже писал однажды в статье "Есть ли у якутов многоголосие?").

27 сентября вместе с одном из крупнейших знатоков устного народного творчества якутов писателем Д.К. Сивцевым-Суорун Омоллоном и группой сопровождающих его товарищей мы вылетели в село Ытык-Кёль, районный центр Алексеевского района. В тот же день я записывал участников художественной самодеятельности района во время концерта на вечере, устроенном в честь присвоения Д.К. Сивцеву звания Народного писателя ЯАССР. 28 сентября я производил записи на аналогичном вечере, который состоялся на родине Д.К. Сивцева, в селе Черкёх, центральной усадьбе колхоза им. Ленина, в 80-ти километрах от Ытык-Кёля.

Утром 29 сентября, расставшись на время с Д.К. Сивцевым, я выехал на тракторе в посёлок Кыйы (отделение колхоза им. Ленина), где работал в течение пяти дней. Поездка в Кыйы была трудной из-за бездорожья, но чрезвычайно плодотворной. Успеху этой поездки в большой мере содействовало участие в ней Заслуженного работника культуры ЯАССР Луки Николаевича Турнина, прикомандированного ко мне Районным отделом культуры. Кыйы — родина Луки Турнина, он знает в этом селе каждого жителя. Благодаря ему сразу же удалось выявить группу замечательных народных певцов и установить с ними необходимый контакт. Будучи прекрасным и столь редким теперь знатоком обрядового фольклора, Л.Турнин не только помогал разбираться в его сложностях, но и сам исполнил ряд уникальных образцов. (В 1957 году в Москве я уже записал от Луки Турнина 24 якутские народные песни разных жанров.)

Возвращаясь из Кыйы в Ытык-Кёль, 3-4 октября мы записывали народных певцов в Черкёхе.

Вместе с другим Заслуженным деятелем культуры ЯАССР, директором Ытык-Кёльской музыкальной школы, музыковедом и композитором-мелодистом Федотом Семёновичем Аргуновым 5 октября я вылетел в село Чычымах на реке Амге в 60-ти км. от Ытык-Кёля, где вновь встретился с Д.К. Сивцевым, гостившим у Реаса Алексеевича Кулаковского, сына одного из основоположников якутской литературы, писателя-просветителя и известного собирателя фольклора А.Е. Кулаковского. Р.А. Кулаковский недавно выпустил первый сборник своих собственных рассказов, кроме того он оказался неплохим певцом и знатоком традиционного народного творчества. В Чычымахе мы встретились и беседовали с бывшей женой и с единственной дочерью Устина Гаврильевича Нохсорова (ум. в 1951 г.), знаменитого якутского народного певца-импровизатора. После четырёх дней работы с народными певцами в Чычымахе мы вернулись в Ытык-Кёль, преодолев весь путь на тракторных санях в течение одной ночи. 10 октября я вернулся в Якутск, где продолжал до 15 октября записи народных певцов и одновременно с помощью специалистов-филологов производил частичную обработку собранных материалов по обрядовому фольклору.

Побывав во многих районах Якутии, я впервые попал к берегам Татты, небольшой речки, воспетой во многих народных песнях и давшей прежнее имя Алексеевскому району. Участие в работе экспедиции Л.Н. Турнина, Ф.С. Аргунова и Д.К. Сивцева сделали эту поездку очень удачной, а работу экспедиции — насыщенной и результативной. Успеху содействовала и осенняя распутица, которая хоть и затрудняла наше передвижение, но зато способствовала тому, что почти все интересующие нас люди оказывались на своих местах. Единственным серьёзным препятствием в нашей работе были загоны на зайцев, участвуя в которых некоторые певцы-загонщики временно лишались голоса, надорвав его от громкого крика.

С точки зрения устного народного творчества и его современного бытования Алексеевский район весьма интересен. В прошлом это одна из колыбелей якутской национальной культуры. Это родина трёх якутских просветителей — А.Е. Куларовского, А.И. Софронова и Н.Д. Неустроева, родина П.А. Ойунского — основоположника якутской советской литературы, родина крупнейших современных якутских писателей Н.Е. Мординова–Амма Аччыгыйа, С.Р. Кулачикова–Элляя, Д.К. Сивцева–Суорун Омоллона, родина многих известных учёных, художников, артистов. Одна из причин этого в том, что здесь отбывали политическую ссылку многие видные революционеры (П.А. Алексеев, В.К. Курнатовский и др.) и учёные, внёсшие огромный вклад в просвещение местного населения и в изучение Якутии (Э.К. Пекарский, В.М. Ионов, В.Ф, Трощанский). На берегах Алдана, Амги и Татты издавна тесно соприкасалось якутское и русское население, и это находило своё отражение в песенном фольклоре. Кроме того, в песенном творчестве этих мест сказывалось близкое соседство с эвенками, кочевавшими по правому берегу Алдана и Амги, а также с эвенками Усть-Майского района.

Интересные следы инонациональных мелодических влияний были зафиксированы и во время настоящей поездки. Мы записали ещё несколько вариантов русско-якутской игровой песни «Байаара» («Бояре») и образец двухголосной якутской песни антирелигиозного содержания, основанной на переинтонировании мелодии популярной в Сибири русской народной песни «На лужайке, при луне…» (исполнена супругами Михайловыми в селе Чычымах). Были записаны также несколько так называемых «усть-майских» песен, несущих отпечаток эвенкийских напевов (И.Н. Михайлов, Е.В. Турнин, М.П. Жерготов).

Во время поездки по Алексеевскому району обратило на себя внимание (особенно, по сравнению с результатами поездок по Вилюйским районам), малое количество интересных запевов осуохая (традиционного кругового танца). Это объясняется, по-видимому, отсутствием чётко установившегося традиционного таттинского напева осуохая и таттинского варианта самого танца, а также временем года — большинство предшествующих фольклорных экспедиций совершалось весной или летом, во время кумысных праздников (ысыахов), сопровождающихся массовыми круговыми танцами. Один многоголосный образец исполнения осуохая был записан мною во время концерта в Черкёхе от самодеятельного хора с прекрасным запевалой — учителем черкёхской школы Е.М. Феофановым (род. в Чурапчинском районе в 1935 году). Некоторый интерес представляет также запев осуохая, сообщённый И.Н. Михайловым.

Наиболее результативным было пятидневное пребывание в посёлке Кыйы (47 песен). Сравнительно небольшое число информаторов — 6 человек — дало ценный в научном отношении материал. Стоит подчеркнуть, что в этом посёлке мы встретились сразу с шестью олонхосутами, — факт, достаточно редкий в наши дни. Двое из них петь отказались: Семён Иванович Собакин (род. 1910) потерял голос на охоте, будучи загонщиком, а самый молодой из олонхосутов Николай Антонов, сын известного в прошлом олонхосута Василия Антонова, сослался на большую занятость и стеснительность. Оба обещали исполнить отрывки олонхо при следующей нашей встрече.

Прекрасными знатоками и исполнителями олонхо показали себя незрячий певец Михаил Пудович Жерготов (73 года), Павел Васильевич Аммосов (50 лет), Пётр Афанасьевич Чехордунов (63 года) и Алексей Яковлевич Хордогосов (74 года). От них мы записали 15 фрагментов из различных олонхо (соответственно — 7, 3, 3, 2 фрагмента).

В музыкальном отношении большой интерес представляют отрывки из олонхо М.П. Жерготова «Учукун-Чучукун Тойон» (особенно, песня старухи-рабыни, песня восьми небесных шаманок и песня коня), песни из олонхо «Хараҥаччы Сүрүк» П.В. Аммосова и «Толомон Баай тойон, Номоҕон Баай хотун» П.А. Чехордунова. П.В. Аммосов и П.А.Чехордунов дали принципиальное согласие на запись в 1967 году небольших полных олонхо (по 5-6 часов звучания каждое). Такая запись дала бы неоценимый материал для исследователей. В этот раз состояние здоровья П.А. Чехордунова не позволило ему исполнить бóльшее число песен из олонхо.

Благоприятное стечение обстоятельств позволило записать в Кыйы и Черкёхе некоторые образцы обрядового фольклора. От 93-летней Евдокии Николаевны Слепцовой дважды (через день) был записан старинный алгыс — обрядовое песнопение — «Обращение к духу-покровителю хотона (хлева) по случаю рождения телёнка». Л.Н. Турнин сообщил «Ийэхсит алгыhа» («Обращение к богине-хранительнице людей и скота»); от него же были записаны 2 образца шаманского пения: «Обращение к духам дороги» и «Вызов духа воды». Кроме того Л.Н. Турнин великолепно воспроизвёл пение известной удаганки (шаманки) Дыгыйык (ум. в 1930-е годы). Образец пения шамана записан был также от П.В. Аммосова.

Помимо этого, в Кыйы были записаны 3 образца дьиэрэтии ырыа (импровизационные эпические песни) и 12 дэгэрэн ырыа (бытовые песни). Среди прочих записей — исполнение на хомусе (варгане), в том числе дуэт хомусистов (Л.Н. Турнин и Мария Петровна Эльбядова).

В течение двух дней пребывания в Черкёхе запись производилась от 8-ми информаторов, что оказалось возможным благодаря чёткой организации работы и тому, что ещё до поездки в Кыйы черкёхские певцы были извещены о предстоящих записях. Всего в Черкёхе записано 33 образца. Отрывки из олонхо исполнил только один Кирилл Львович Толстяков (род. 1901). Интересны четыре песни из его олонхо «Айҕат бухатыыр» и, особенно, дуэтная песня (разговор старика и старухи) из олонхо «Төрөт-Бэргэн бухаттыр». От него же были записаны две импровизационные песни — «Остуол ырыата» (застольная песня) и «Кыhыҥҥы тымныы кыhарҕана» (песня о холодной долгой зиме) [кыhарҕан — притеснение, принуждение].

Среди зафиксированных образцов обрядового фольклора необходимо назвать алгысы «Айыhыт атаары» («Проводы Айыhыт — богини чадородия») и «Ыhыах алгыhа» (алгыс на кумысном празднике), записанные от Ксенофонта Иннокентьевича Борочукова (76 лет), «Таатта алгыhа» (алгыс Татте-реке) и «Ыhыах алгыhа», исполненные Еремеем Еремеевичем Филатовым (72 года). Образцы шаманского камлания сообщили К.И. Борочуков и Никифор Фёдорович Федосеев (70 лет). Последний оказался подлинной находкой. Наряду с песнями разных жанров (4 образца) от него был записан отрывок из шаманского камлания («Подъём в Верхний мир») и слова одного шаманского алгыса.

Исключительной удачей экспедиции можно считать впервые произведённую запись пения мэнэриков, продемонстрированного Н.Ф. Федосеевым и некоторыми другими певцами. Мэнэрик — человек (чаще — женщина), подверженный припадкам мэнэрийии, в прошлом широко распространённого в Якутии особого рода нервного расстройства, возникающего на почве шаманистических представлений и связанного с пением. Изучение трёх полученных образцов «мэнэрик ырыата» (песни мэнэриков), надеюсь, поможет обнаружить новые моменты в традиционной песенной культуре якутов и установить некоторые ранее скрытые связи её различных проявлений.

Среди других песен, записанных к Черкёхе, можно упомянуть хабарҕа ырыата (горловая песня) и таҥалай ырыата (нёбная песня), сообщённые председателем сельсовета Василием Николаевичем Легошиным (род. 1907) и заведующей яслями Еленой Петровной Дыгдаловой (род. 1915).

В Чычымахе на Амге мы снова встретились с большим количеством народных певцов, однако запасы плёнки подошли к концу и это сказалось на результатах работы. Всё же за 4 дня от 9-ти информаторов была записана 41 песня.

Особенно результативной была встреча с Михаилом Герасимовичем Соровым. Участник Великой Отечественной войны, потерявший на фронте кисть правой руки, он остаётся несмотря на это первоклассным охотником и является активным работником культуры — корреспондентом газет и заведующим сельским клубом. Это прекрасный олонхосут и, несмотря на свой сравнительно молодой возраст (он родился в 1918 году), — знаток шаманского обряда. М.Г. Соров сообщил нам несколько превосходных образцов традиционного фольклора, в том числе две песни из олонхо «Күн Күндүйэ бухатыыр» и два шаманских камлания, исполненные в сопровождении настоящего дүҥүр’а (шаманского бубна). Среди пяти других песен, напетых М.Г. Соровым, туойсуу ырыата (песня-припевание) «Унньуйаана мөлбөрдүүр» и лирическая песня «Сиэр аппын миинньэммин» («Верхом на саврасом коне») с припевом «hээ дьэгэ-дьэгэ».

Олонхосут Алексей Степанович Богдокумов (по паспорту — Евдокимов, 74 года), кроме двух фрагментов из олонхо «Сандалымаан Баай тойон, Килбиэн Баай хотун» — песни чёрта и песни семи удаганок (небесных шаманок) — и двух отрывков из олонхо «Модун-Хара бухатыыр» — песни тунгусского богатыря Ардьамаан-Дьардьамаана и песни мудрого старца Сээкэн-Сэhэна, — сообщил женский «Ыhыах алгыhа» (алгыс на ысыахе — благопожелание на кумысном пиру) и интересный чабырҕах (скороговорка), имеющий социально заострённое содержание.

Олонхосут Егор Фёдорович Малышев, по прозвищу «Куутук» (78 лет), который, по его словам, раньше знал 30-40 разных олонхо (явное преувеличение!), согласился на этот раз исполнить только два отрывка: эпизод из олонхо «Кыыс Ньургун бухатыыр» и песню шамана Айыы Дьэллүт из олонхо «Мүлдьүөт Бөҕө».

Из образцов обрядового фольклора, записанных в Чычымахе, следует назвать два варианта «Байанай алгыhа» (алгыс Баянаю, хозяину тайги), сообщённые Егором Федотовичем Афанасьевым (род. 1895) и Порфирием Ефимовичем Малышевым (род. 1987). Бытовые и лирические песни были записаны от уже упомянутого Реаса Алексеевича Кулаковского (род. 1914), от Иннокентия Николаевича Михайлова (род. 1901) и его жены Матрёны Романовны Михайловой (род. 1916), от Елены Ивановны Авакумовой (род. 1918). Последняя исполнила, в частности, песню про героя гражданской войны Василия Гагарина.

Помимо ярких образцов обрядового фольклора и пения мэнэриков, во время экспедиции были записаны образцы песенных жанров, ранее в опубликованных материалах мне не встречавшихся. Таковы, например, хоҥсуо ырыата («носовые, гнусавые песни»), сообщённые Л.Н. Турниным и А.Л. Поповым и представляющие собой особую разновидность пения, наряду с таҥалай ырыата и хабарҕа ырыата. Большой удачей можно считать запись старинной трудовой песни «Бурдук тардыытыгар ырыата» (песня в время работы на ручных жерновах), сообщённой Л.Н. Турниным, и «Биhик ырыата» (колыбельная), напетой М.Р. Михайловой.

По мере возможности во время экспедиции фиксировался и немузыкальный фольклор. В частности, на магнитофон были записаны два предания. В дневнике экспедиции отразились сведения о шаманах, удаганках, знаменитых народных певцах, знахарях, мэнэриках, краткое содержание легенд, поверий, преданий. Производился также сбор и фотографирование этнографического материала, образцов материальной культуры якутов (посуда, утварь, одежда). Знакомились мы также с историческими местами района, с местами, связанными с деятельностью политических ссыльных, известных революционеров и учёных, писателей, художников и артистов.

Можно сказать, что в результате настоящей экспедиции была произведена глубинная разведка, показавшая целесообразность и необходимость последующих музыкально-фольклорных экспедиций в Алексеевский и близлежащие районы. Был установлен контакт с народными певцами, часть которых дала согласие на запись от них в стационарных условиях более полных и протяжённых фольклорных образцов. В первую очередь — помимо уже названных П.В. Аммосова и П.А. Чехордунова из посёлка Кыйы — такие записи должны быть произведены от Л.Н. Турнина (с. Ытык-Кёль), М.Г. Сорова и Е.Ф. Малышева (оба из Чычымаха). Записи можно производить как в районном центре — селе Ытык-Кёль, доставив туда необходимую аппаратуру, так и в Якутске и в Москве. Последнее представляется мне вполне целесообразным и гарантирующим качество записей, которые будут иметь непреходящее значение.

Музыковед Э.Алексеев

23 января 1967 года, Москва.